Ее губы нетерпеливо раскрылись, когда Кейн, осушив влагу ее рта, стал языком проводить вдоль края ее зубов до тех пор, пока ее язык робко не коснулся его языка. Кейн крепко прижал Эбби к себе. Она наслаждалась этой близостью. От него пахло землей, и ветром, и дождем, и неожиданно Эбби почувствовала, что ей уже недостаточно лишь ощущать его прикосновения. Она рискнула дотронуться руками до его крепких напрягшихся плеч и рук, молчаливо их лаская.
Осмелев, Эбби провела пальцами по темным густым волосам, покрывавшим его грудь и часть живота.
Кейн снова застонал, звук был тихим, вибрирующим, эхом отразившимся в глубине ее рта. Его ладонь легко и плавно скользнула по ее животу, стремясь наконец завладеть еще более желанной добычей. Эбби вся напряглась, когда пальцы Кейна пробрались сквозь шелковистые нежные волосы к сокровенному местечку и дотронулись до него осторожно и ласково.
Она вздрогнула.
— Кейн, — нежно прошептала Эбби.
Он заставил ее замолчать жадным поцелуем, успокаивая и увлекая ее все дальше в одурманивающий мир страсти. Один его палец отважился пробраться даже внутрь ее… Эбби схватила Кейна за плечи, почувствовав, будто молния ударила ее прямо туда, где его рука сейчас так очевидно заявляла права собственности.
Это было райское блаженство. В центре той тайной щели находился крошечный бугорок плоти, столь болезненно чувствительный, что первое стремительное прикосновение к нему исторгало из груди Эбби вздох ни с чем не сравнимого удовольствия.
Пальцы Кейна, словно дразня, как бы пытались отыскать что-то еще и, углублялись до тех пор, пока бедра Эбби не начали двигаться в волнообразном ритме. Она чувствовала, что это доставляет Кейну удовольствие.
Эбби ощутила необычную тяжесть между ног, действия Кейна вызывали у нее боли внизу живота. Каждый нерв в ее теле пронзительно кричал, стремясь к. чему-то еще большему.
Тихий умоляющий стон привел Кейна в чувство. Он оторвал губы от губ Эбби и пристально посмотрел на нее.
Глаза Эбби с темными загнутыми ресницами, еще влажными от слез, были закрыты, алые губы приоткрылись.
Поспешно убрав руки с плеч Кейна, она закрыла ими свое лицо. Кейн удвоил усилия, теперь движения его пальца были неистовыми, и награда пришла спустя несколько секунд: ее напряженная плоть содрогнулась.
Кейна охватил прилив невыразимого возбуждения. Он тихо произнес ее имя, понимая, что больше не в силах сдерживаться. Свидетельство ее готовности, влажное и блестящее, оставалось на кончиках его пальцев. Его собственное естество, казалось, готово было взорваться от напряжения.