Рассвет уже занимался, когда Шатти открыла глаза. Со сна она не сразу поняла, где находится. Ей снился дом, ее спальня в эдинбургском родовом особняке семейства Кэссилис, ее огромная кровать с пологом на четырех столбиках, мягкие подушки, пуховые одеяла… Когда-то она была здесь так счастлива! Но все изменилось безвозвратно, когда родители приняли сторону человека, которому она отныне не могла доверять.
При этом воспоминании сердце девушки привычно заныло. Шатти казалось, что ее предали, сочли глупой дурочкой, обвели вокруг пальца.
Вскоре после помолвки она случайно услышала, как жених беседует по телефону с женщиной, с которой его явно связывают отношения более чем просто дружеские. И эти розовые конверты с виньеточками на его рабочем столе, надписанные женской рукой… И тот прелестный атласный пеньюар с оборочками, что Эдам купил в отделе женского белья в одном из роскошных столичных супермаркетов, даже не подозревая, что невеста его выбирает перчатки в секции напротив.
Шатти полагала, что пеньюар предназначается ей, и уже предвкушала, как лукаво пожурит жениха за «слишком дерзкий» подарок… Но пеньюар куда-то исчез, словно его и не было;
Эдам ни словом не упомянул о купленной вещи.
А ведь старшая сестра Эдама была уже не в том возрасте, чтобы носить столь легкомысленные вещички… Впрочем, кто знает?
Когда Шатти сообщила жениху о своих подозрениях, тот, нимало не смутившись, принялся все отрицать. На каждый упрек у него находилось вполне правдоподобное объяснение и убедительный ответ — на каждый вопрос. А лорд и леди Кэссилис горой встали на защиту жениха, уверяя, что Шатти все поняла не так, что она слишком мнительна, слишком требовательна… Какое-то время девушка утешала себя мыслью, что, наверное, так оно и есть.
Но сомнения не проходили. И по мере того как приближался день свадьбы, глядя на Эдама Мюира, Шатти представляла себе их совместную жизнь, полную недомолвок, недоверия, сожалений… Девушка все острее чувствовала, что не в силах распорядиться собственной судьбой, не в силах воплотить в реальность те многообещающие задатки, что видел в ней любящий дедушка.
Когда Шатти под покровом ночи сбежала из родительского дома, ее одолевал панический страх: права ли она, сумеет ли выжить самостоятельно? И в то же время она ликовала и радовалась, предвкушая немыслимые приключения и возможность узнать жизнь лучше во всех ее проявлениях. Шатти тихо вздохнула. Приключение обошлось ей дорого. Как давно девушка не ощущала себя в безопасности! Лишь теперь, впервые после побега, она отыскала надежное убежище, где все ее сомнения и страхи словно отступили на задний план. Теперь ей и впрямь ничего не угрожает — на «Морском ястребе», рядом с Кеннетом Лэвероком. До чего же хочется задержаться здесь подольше!