— А я совсем не боялся, — храбрится Сенечка. Прислонившись к стенке окопчика, он чистит ногти ножом.
— Еще бы! Ты, Перманент, у нас герой, — говорит Ленька. — Куда нам всем до тебя…— и неожиданно спрашивает:— Пощупай, штаны сухие?
— Иди ты знаешь куда…— обижается Сенечка. Целую ночь и весь следующий день мы не вылезаем из окопчиков. Еду нам приносят с корабля. Лежим, лениво жуем сухари, покуриваем. Немцев нет и в помине. И с каждым часом мы чувствуем себя все беспечнее и беспечнее.
— Может, махнем в Мышеловку к девчатам, а? — предлагает Сенечка. — Когда стемнеет, а?
Гульнем маленько, а потом вернемся. Никто не узнает.
— Правильно, — подхватывает Жора. — Благословляешь, старшина? Чего сидеть, в самом деле…
Он обращается ко мне. После того, как Семин приказал Сероштану вернуться на корабль, я остался за старшего.
— А что, Пономарь, может, действительно сходим? Хоть разок поедим по-человечески. Это говорит уже Ленька Балюк.
— Ладно, уговорили, — я уступаю медленно, неохотно.
— Красота, кто понимает! — Жора подбрасывает бескозырку в воздух и подставляет под нее голову. — А что касается выпивки, то это я беру на себя. У меня нюх, из-под земли достану…
Он срывается с места, но я останавливаю его.
— Постой! Ты куда? А пулемет?
— Никуда он не денется. Пусть лежит.
— Отставить разговорчики, — говорю я решительно. — Оружие забрать с собой. Отходить по одному.
Мы поспеваем вовремя — в селе садятся вечерять. Пышнотелая хозяйка ставит на стол кулеш, протирает деревянные ложки рушником. На сковороде смачно шкварится сало. Откуда-то появляется мутная бутыль…
— За ваше здоровье, — подскакивает к хозяйке Сенечка и что-то шепчет ей в самое ухо.
Хозяйка в ответ смеется, слабо машет рукой. Тогда Сенечка смелеет, пробует ее обнять. Но она брезгливо бросает ему: «Отвяжись», и Сенечка садится к столу. Наша хозяйка еще молода. Ей никак не больше тридцати. У нее крутой разлет бровей, загорелые полные руки.
— А хозяин где? — спрашивает Ленька с полным ртом.
— Забрали.
— На войну?
— А куды ж…
После ужина мы выходим из хаты. Все возбуждены. Село спит под луной, но где-то совсем близко (или так кажется?) протяжно поют девчата.
— Айда за мной, — приглашает Сенечка, разглаживая руками складки на брюках. Его бачки чернеют на остром птичьем лице.
— Сейчас десять, — я смотрю на часы. — Так вот, в половине второго всем быть на месте. Ясно?
— А ты разве не пойдешь с нами? — спрашивает Ленька.
— Неохота…— я опускаюсь на какую-то колоду. — Кому-то все равно надо остаться возле оружия.
— Что ж, тебе виднее, — Ленька пожимает плечами.