Обойдя полдюжины таверн, Мигель отправился к Рикардо домой. Маклер был известен тем, что нанимал самую дешевую прислугу, какую только мог отыскать, и существо, открывшее ему дверь, по всей видимости, обошлось тому почти даром: это была сгорбленная и дрожащая древняя старуха, почти слепая и с трудом передвигающая ноги.
— Зачем вы пришли? — спросила она Мигеля по-голландски. — На ужин к еврею?
Мигель радостно улыбнулся:
— Конечно.
— Тогда проходите. Остальные уже едят. Еврей не любит, когда его гости опаздывают.
— Вам не приходило в голову, — спросил Мигель, следуя за шаркающей ногами старухой, — что, когда вы говорите о еврее, вы обращаетесь к другому еврею?
— Обсудите это с ним, — сказала она, — мне нет до этого дела.
Старуха провела его по длинному, отделанному нарядными керамическими плитками коридору в просторную комнату, где не было никакой мебели, кроме большого стола. Однако на стенах в избытке висели картины: портреты, пейзажи, библейские сцены. Мигель узнал один портрет, портрет Соломона, выполненный в стиле того странного художника, жившего в свое время во Влойенбурге и дававшего деньги бедным евреям, чтобы они ему позировали.
Однако натурщики были единственными бедными евреями, попавшими в этот дом. За столом, на котором, как показалось Мигелю, было довольно мало еды, собрались самые богатые выходцы из Португалии, включая Соломона Паридо. Судя по оживленной беседе, Мигель заключил, что Рикардо был более щедр в отношении вина, чем еды.
Маклер, смеявшийся над чьей-то шуткой, поднял голову и увидел Мигеля в сопровождении старой служанки.
— К вам еще один еврей, — объявила она.
— Лиенсо, — зло сказал Рикардо. — Вас-то сюда никто не приглашал.
— Вы сказали мне приходить и принять участие в вашей веселой дружеской пирушке. Вот я и пришел.
Паридо поднял бокал:
— Тогда давайте выпьем за Лиенсо. Самого опрометчивого торговца Амстердама.
Рикардо с трудом встал из-за стола:
— Пройдемте в мои личные комнаты на минутку.
Его шатнуло, и он чуть не упал, но потом собрался с духом и снова обрел равновесие. Мигель поклонился гостям и последовал за ним.
Рикардо повел его вверх по узкой лестнице, и они оказались в небольшой комнате с письменным столом, несколькими стульями и кипами бумаг на полу. Окна были плотно закрыты, и в комнате было темно. Маклер приоткрыл ставни, впустив немного света, — достаточно, чтобы они могли видеть друг друга, но не более того.
— У меня создается впечатление, — сказал Мигель, — что вы пьете вина больше, чем это полезно для представителя нашего народа. Голландцы — бездонные бочки, но вы подошли к своему пределу.