Гертруда сидела в задней части таверны, в серой юбке и синем корсаже она выглядела скромно и неброско. Сегодня она пришла в таверну не веселиться, а по делу и не надела яркого платья, чтобы не привлекать внимания. Она курила трубку и сидела рядом со своим телохранителем, Хендриком, который прошептал что-то заговорщически, увидев Мигеля.
— Добрый день, Еврей, — сказал голландец с почти неподдельной сердечностью. От него можно было ожидать чего угодно. Он мог вести себя как злодей, а через минуту быть добрейшим человеком на свете. — Присоединяйтесь. И как мы умудрялись обходиться без вас все это время? Без вашего общества мы пересохли, как пустыня.
Мигель сел. Знание о своем грядущем богатстве боролось в его душе с неприятным ощущением, что Хендрик смеется над ним.
— У вас радостный вид, — сказала ему Гертруда. — Надеюсь, месяц окончился для вас удачно.
— Невероятно удачно, мадам. — Мигель не смог сдержать улыбку.
— А я надеялась, эта улыбка означает, что у вас есть твердые планы заняться со мной коммерцией.
— Возможно, и это тоже, — ответил Мигель. В присутствии Хендрика он не рискнул бы назвать даже свое имя или день недели. — Но лучше мы не будем говорить об этом сейчас.
— Ой, что это? — Хендрик с улыбкой наклонился, приставив ладонь к уху. — Кто-то меня зовет? Ну, тогда я оставлю вас вдвоем, ибо коммерция меня совсем не интересует. Коммерция — удел евреев, а у меня полно христианских дел.
— Увиваться за юбками или пить?
Он засмеялся:
— Это я скажу только своему Создателю.
— Тогда увидимся завтра, — сказала ему Гертруда, легонько пожимая ему руку.
Хендрик с трудом встал, и его качнуло так, что он чуть не свалился на Гертруду. Он ухватился за край стола, чтобы не упасть.
— Да будут прокляты эти чертовы полы, эй, Еврей. Я говорю, да будут они прокляты. — Он замолчал, словно ждал, пока Мигель не проклянет полы.
Женщина, которая видит своего слугу или любовника в таком виде, обычно сердится или краснеет от стыда, но Гертруда даже не посмотрела в его сторону: ее внимание привлекла история из газеты, которую читали вслух. Она не видела, как Хендрик с трудом сделал несколько шагов в сторону двери и развернулся так быстро, что чуть не упал, но удержался на ногах, ухватившись за плечо Мигеля.
Дыхание у этого крепкого мужчины было на удивление свежим, принимая во внимание тот факт, что он пил пиво и закусывал луком, но усы лоснились от жира, и Мигель отпрянул, уклоняясь от неприятной близости.
— Когда мы виделись в последний раз, — прошептал он Мигелю прямо в ухо, — после того как я вышел, ко мне приблизился человек и спросил, знаю ли я вас. Думаю, это был еврей, как вы. Спросил, не хочу ли я оказать ему кое-какую помощь.