И Мигель ей все рассказал. Он говорил о своей идее с ясностью, которая его самого удивила, — от деталей подготовки и нескольких уровней выполнения плана до окончательного завершения, чрезвычайно сложного и одновременно потрясающе простого. Его речь лилась легко, возможно из-за пива, но он ни разу не запнулся, не замялся и не споткнулся. Он говорил, как оратор, и, не закончив всех объяснений, уже знал, что завоевал ее.
После того как он закончил, Гертруда сидела молча какое-то время. Наконец она очнулась:
— Поразительно. — Она отхлебнула пива. Отхлебнула еще раз и подняла голову. У нее был такой вид, будто она только что проснулась. — Вы превзошли мои самые смелые ожидания. Думаете, это возможно? Я имею в виду масштабы, не могу представить…
Мигель улыбался как идиот. Его жизнь менялась у него на глазах. Сколь часто приходится человеку глупо наблюдать, как меняется его жизнь, не понимая, что изменения обязаны повседневным вещам! А если человек стоит на пороге величайших свершений благодаря его собственному плану и точно знает, что они начинаются в этот самый момент, — этим стоит насладиться.
Она ударила по столу, не очень сильно, но с достаточной силой, чтобы задребезжала пустая кружка Мигеля.
— Господи боже, этот ваш план… у меня нет слов.
— Однако… — Мигель прочистил горло, прежде чем продолжить, стараясь не улыбаться. В конце концов, тема была серьезная. — Однако потребуются деньги. Этот момент необходимо прояснить.
Минуты этой он ждал со страхом. Гертруда просто хотела произвести впечатление, или в ее распоряжении действительно есть достаточный капитал? Без денег они бессильны что-либо сделать.
Она взяла его за руку, осторожно, словно боясь, что, если она ее выпустит, рука упадет и разобьется.
— Я достаточно долго была сама себе хозяйкой, чтобы понять: капитал лишь одна составляющая коммерции. Не думайте, что, если я вкладываю деньги, вы должны от этого пострадать. Я предлагаю пятьдесят процентов. Даже если бы у меня был капитал всего мира, без вас я бы ничего не смогла сделать. Разве не так принято поступать в Амстердаме, разве не это сделало Амстердам великим городом? Мы правим миром, потому что мы придумали акционерные компании, корпорации и торговые ассоциации, чтобы делить риски. — Она сильно сжала его руку. — И богатство.
— Дело в том, — неуверенно начал Мигель, — что я не могу ничего предпринимать от своего имени, поскольку на мне висят некоторые долги. Если эти мелочные кредиторы узнают о деле, они станут мне докучать, и нам это помешает.
— Значит, мы будем пользоваться моим именем, непорочным, как у дитя. Какая разница, какое имя использовать.