Ханна любила ходить на рыбный рынок в часы работы биржи, так как дорога туда шла через площадь Дам, и порой она могла видеть издали Мигеля. Он не замечал ее, занятый разговором с каким-нибудь важным торговцем, всегда уверенный в себе, потирающий в задумчивости свою короткую бородку. Иногда он смеялся и похлопывал собеседника по спине. Она никогда не видела Мигеля таким непринужденным, как на площади Дам, и ей хотелось верить, что этот приятный и довольный собой человек и есть настоящий Мигель, чувствующий себя как дома в тени роскошного здания ратуши и знаменитой биржи и каким он снова станет, лишь только освободится от долгов и от ига своего брата.
Даниель пристрастился к сельди после их приезда в Амстердам и требовал подавать ее трижды в неделю, тушеную или в соусе с изюмом и мускатным орехом, а иногда жаренную в сливочном масле с петрушкой. У продавцов на рыбном рынке были сотни способов продать тухлую селедку, но Аннетье знала все их хитрости. Она могла сразу определить, не натерты ли самые аппетитные на вид образцы растительным маслом, не подкрашены ли, не подсолены ли, чтобы скрыть запах гниения. Купив рыбу, женщины перешли через площадь Дам, чтобы приобрести овощи и, поскольку Даниель был, как никогда, щедр в то утро, фрукты на десерт после ужина. Занимаясь покупками, Ханна то и дело поглядывала в сторону биржи, не зная, когда выпадет случай и она увидит Мигеля в лучах его финансовой славы.
После посещения церкви Аннетье была необычно добра к ней. Она ничего не знала о мимолетной встрече Ханны с вдовой и не догадывалась, почему Ханна вернулась такая печальная. Девушка привела ее домой и напоила горячим вином, щедро сдобренным гвоздикой. Она приготовила листовую капусту для улучшения крови, но если улучшение и наступило, по Ханне этого было не видно. Аннетье шутила с ней, дерзила, тыкала пальцами ей в бока и по очереди то целовала, то щипала ее щеки, но ничто не помогало. В конце концов девушка смирилась с новым, унылым настроением Ханны и объявила, что не собирается тратить время, пытаясь развеселить такую мрачную и безучастную особу.
Ханне хотелось рассказать ей. Ей хотелось рассказать кому-нибудь, но она не собиралась больше делиться своими тайнами со служанкой, поэтому ничего ей не сказала. Ночью она лежала без сна, вспоминая тот нехороший взгляд, и пару раз даже хотела разбудить Даниеля — или просто толкнуть его, поскольку он часто не спал из-за зубной боли, — и признаться ему во всем. Он бы ее не выгнал, по крайней мере не тогда, когда она носит его ребенка. Тем не менее она хранила молчание. Она подумала, не рассказать ли Мигелю. В конце концов, вдова была его подругой, но она и помыслить не могла, как ему объяснить, что она делала в той части города.