Мужчины переглянулись и единодушно рассмеялись.
– Англичане – те же британцы, конечно, – пояснил Доминик. – Но для нас эти понятия не равнозначны. Если бы я был уроженцем Шотландии или Уэльса, то вряд ли спокойно отнесся к тому, что вы назвали меня англичанином…
– Но поскольку вы англичанин, вам бы не хотелось, чтобы вас воспринимали как-то иначе, не так ли? – вмешалась в беседу Джоанна.
Доминик разулыбался, его серые глаза стали еще более пронзительными.
– Вы угадали. Признаюсь, что испытываю гордость оттого, что я англичанин, хотя уже давно живу в Штатах.
– Ты давно в Амстердаме? – сменила тему разговора Эбби. – Как долго ты еще пробудешь здесь?
– Я приехал на медицинскую конференцию неделю назад и послезавтра уезжаю.
– Черт побери! Почему мы не встретились раньше? – Эбби взяла под руки Доминика и Питера. – Дом женат на моей кузине-танцовщице, Алексис. Они познакомились в Англии, когда она была там на гастролях лет десять назад. Он врач – тот, который отыскивает младенцев в капустных листьях. – Эбби с улыбкой восприняла недоуменное выражение лица Питера и пояснила, что доктор Доминик Грэм занимает пост заведующего акушерским отделением больницы Святой Анны в Нью-Йорке.
– Коль скоро мы так неожиданно встретились, позвольте заказать для всех выпивку, – сказал Доминик.
– Прекрасная идея! – с энтузиазмом отозвалась Эбби. – Как приятно, что не все здесь вокруг с головой увлечены высоким искусством. К тому же я еле держусь на ногах от усталости.
Доминик предложил Джоанне руку.
– Если мне не изменяет память, в последний раз мы виделись с вами, Джоанна, на вечеринке по случаю дня рождения Эбби года два назад.
– Вероятно, так и есть, – рассеянно ответила она, стараясь вспомнить, был ли Доминик женат уже тогда.
– Эбби была вне себя от радости, когда вы предложили ей работать у вас ассистентом. Она делилась со мной всеми новостями, рассказывала о перипетиях внутренней политики «Омеги», о том, к чему мы все так привыкли.
– Неужели в больнице тоже есть «перипетии внутренней политики»?
– Разумеется. Декорации разные, а суть дела одинакова. Слишком много врачей считают себя гениальными вершителями судеб человеческих, осененными небесной благодатью. Это тем более очевидно, так как в медицине существует жесткая иерархия.
Доминик развивал эту тему, щеголяя безупречным оксбриджским акцентом, чем вызывал улыбку у Джоанны. Она с удовольствием выслушивала рассказы о конфликтах врачей на профессиональной почве.
– Как поживает Надин?
– Прекрасно, – с невольным вздохом ответила Джоанна. Даже на другом побережье океана она не могла избавиться от тени сестры!