– В чем вы меня подозреваете?
Бёрден никогда не отвечал на подобные вопросы, не хотел опускаться до уровня Клиффорда с его наивностью и простодушием.
– Поговорим об этом в кабинете.
Бёрден вызвал Диану Петтит, и они втроем отправились в комнату с желтыми стенами, где Сандерс уже бывал. На улице стемнело, и в комнате горел свет, такой же неуютный, как на подземной стоянке. Топили хорошо, ведь людям приходилось сидеть тут часами. В доме Сандерсов гораздо холоднее. Клиффорд попросил разрешения снять шапку и пальто. В детстве, наверное, он просил у мамы разрешения выйти в туалет. Он сел и обвел комнату растерянным взглядом. Так осматривается новый ученик в школе с непривычными для него правилами.
– Я хочу знать, в чем вы меня обвиняете.
– Пока мы вас ни в чем не обвиняем, – ответил Бёрден.
– Ну, тогда подозреваете.
– А вы не понимаете? Клиффорд, это ведь не кража кружки для пожертвований из церкви.
– Я не хожу в церковь. – Он впервые улыбнулся. Словно кто-то нажал кнопку, и рот растянулся в улыбке.
– Возможно, вы когда-нибудь угоняли машину. Или вырвали из рук незнакомой женщины сумку.
– Простите, я не понимаю, о чем вы.
– Вы позволите записывать нашу беседу? – резко оборвал его Бёрден.
– А если я против?
– По правилам требуется ваше согласие.
– Делайте, что хотите, – безразлично пожал плечами Клиффорд. Диана подошла к магнитофону и включила его. – Вы обещали сказать, в чем меня подозревают.
– Позвольте сказать, что я думаю. Вы столкнулись с миссис Робсон в универмаге «Теско». Вы были знакомы, но давно не виделись. Миссис Робсон знала вашу тайну. Мне пока неизвестно, какую. Надеюсь, вы сами расскажете. Прямо сейчас, сегодня.
– Первый раз я увидел миссис Робсон, когда она была уже мертва. Мы никогда раньше не встречались, – сбивчиво произнес Клиффорд.
– Именно в этом вы и пытаетесь нас убедить. Итак, оставшись с ней наедине, вы решили убить ее.
Бёрден напомнил себе, что имеет дело не с ребенком, а со взрослым мужчиной, закончившим университет. Он далеко не глуп. Лицо у него по-прежнему рыхлое и бледное, но невыразительные глаза вдруг заблестели.
– Вы хотите сказать, что я убийца? – в голосе Клиффорда зазвучали визгливые нотки. – Я?
Страх или чувство вины как-то повлияли на голосовые связки Клиффорда, и голос его превратился в сопрано евнуха. Бёрден не собирался с ним играть, потакать его тщеславию – ничем другим это не объяснить. Из тщеславия этот человек считал, будто может делать все, что угодно, и не боялся разоблачения.
– Наконец вы поняли.
Клиффорд вскочил на ноги, Бёрден и Диана тоже. Лицо и губы Клиффорда побледнели, он схватился за стол и начал трясти его – в точности как Дороти Сандерс трясла ворота.