Нужно заснуть, держа в голове начало истории. Как только тебе это удастся, сон продолжится так легко, как поезд катится по рельсам. Эдмонд Уэллс утверждал даже, что в лесах Малайзии есть племя, сенуа, которое три четверти жизни проводит во сне.
Я попытался.
Я могу спать и в то же время действовать.
Действовать во сне.
Я должен победить.
Лежа в воображаемом гробу, придавленный надгробным камнем, заваленный землей, под заколоченной деревянной крышкой, я открыл глаза. Темно, пахнет нафталином. Я ворочаюсь, пытаясь схватить анкх.
Нажимаю на пуск и взрываю дубовую крышку. Вкапываюсь из-под земли наверх, на воздух. Раскалываю надгробный камень. Вылезаю на поверхность. Отряхиваюсь.
Сажусь на катафалк, над которым все еще развеваются флаги с дельфинами. Я вижу процессию шахматных фигур, мужчин и женщин, и обращаюсь к ним.
Так, словно после того как меня судили боги Олимпа, я предстал на суд своего народа.
– Я здесь, я вернулся и готов говорить с вами, – объявляю я.
Мое возвращение из гроба, из-под земли преображает мой народ. Деревянные лица становятся человеческими. Я даже узнаю нескольких вождей людей-дельфинов: первую старую женщину, плававшую с дельфинами, толстого медиума, бежавшего на корабле, увозившем людей-дельфинов к Островам Спокойствия, Просвещенного, Связующего, Утописта, Аналитика.
– Бог, бог, почему ты нас оставил? – восклицают они.
– Я не покидал вас. Я старался как мог, стараясь оставить вам свободу выбора. Другие боги оказались лучше меня. Вы видите и понимаете это.
– Почему ты не вооружил нас, чтобы мы могли защититься от наших гонителей? – спрашивает очень худой человек, отделившись от группы выживших после репрессий Чистильщика.
– Насилием нельзя победить насилие.
– Но и отказом от насилия его тоже не победишь, – отвечает мне смертный. – Если все, что ты можешь нам предложить – это покорно идти на бойню, то у нашей культуры нет никаких шансов выжить.
– Существуют промежуточные варианты между «идти на бойню» и «чинить насилие».
– Бежать? – спрашивает женщина, волосы которой заплетены в косу, уложенную вокруг головы.
– Путешествовать, изобретать новые способы мыслить.
– Наши «новые способы мыслить», как ты это называешь, были отняты у нас нашими гонителями, искажены и обращены против нас, – добавляет Просвещенный. – Всю светлую энергию, которую мы производим, наши враги превращают в темную энергию.
– Мы изобретаем молоток, – поясняет Утопист, – и думаем, что он нужен для того, чтобы забивать гвозди, строить жилье. Мы даем человечеству молоток, а оно начинает крушить им черепа.