Зародившись у островов Зелёного Мыса, она промчалась через Атлантику со средней скоростью семнадцать узлов, внезапно остановилась, войдя в восточную часть Карибского моря, утратила силу, снова набрала её, метнулась на север, затем на запад и даже попробовала двигаться на восток. Такого безумного урагана не помнили много лет, с момента прохождения «Джоун». «Адель» была не слишком мощным ураганом и по силе не могла сравниться с «Камиллой», но всё-таки составляла опасность — порывы ветра достигали семидесяти пяти морских миль в час. Вблизи тропических циклонов осмеливались летать лишь самолёты наблюдения за ураганами — у их пассажиров смертельная опасность вызывала просто скуку.
Находиться в этом районе на «Бичкрафте» было нельзя, даже если за штурвалом Чак Игэр. Ларсон уже обдумал, как станет действовать дальше. В случае, если операция окажется неудачной или ураган снова изменит курс, он совершит посадку на одном из выбранных им аэродромов, заправится и полетит на юго-восток, в обход надвигающегося серого мальстрема. Погода была спокойной и тихой, воздух обманчиво неподвижным. Лётчик попытался прикинуть, как скоро она резко изменится. Впрочем, эта опасность была лишь одной из многих.
Кларк сидел в правом кресле и молчал; глядя вперёд. Его лицо было спокойным и каким-то слишком безмятежным, однако мысли его сменяли одна другую со скоростью, намного превышающей вращение винтов «Бича». За ветровым стеклом ему виделись лица. Одни принадлежали живым, другие — мёртвым. Он вспоминал пережитые бои, опасности, страхи, удивительные избавления от смерти, где каждое из лиц играло свою роль. Вспоминал и приобретённые уроки — не те, что получил на лекциях и при подготовке, а те, что извлёк из собственного опыта. Джон Теренс Кларк был человеком, который никогда не забывал о главном. Он последовательно продумал все то, что понадобится ему сегодня для действий в одиночку на вражеской территории, и приступил к планированию операции. Кларк взвешивал альтернативные планы и шаги, которые, вероятнее всего, могут оказаться неудачными. И тут в какой-то момент он заставил себя остановиться.
Кларк знал, как легко перешагнуть хрупкую границу, за которой воображение превращается из союзника в противника. Каждая деталь предстоящей операции была теперь заперта в свою маленькую клетку, и он откроет эти клетки по очереди, когда наступит время. Он верил в свой опыт и инстинкт, хотя где-то в подсознании копошилась мысль о том, что когда-нибудь эти качества изменят ему.
Рано или поздно это произойдёт, признал Кларк. Но не сегодня. Он всегда убеждал себя в этом.