И, к досаде Ремки, собирался он рассказать действительно про это.
Зато Пьер оказался на высоте положения. Он рассказывал один анекдот за другим, и никто еще до него не слышал их.
— Один богатый месье… господин, — без запинки выкладывал Пьер, слегка перекатывая букву «р», — выдавал замуж свои трги дочерги за одного дворгянина, одного купца и одного банкирга. И он имел им в пргиданое пятьсот тысяч фрганков на каждой. Нет… лучше ргублей. И у каждого зятя он бргал слово, что они, когда он будет мор… мергтвый, положат ему в гргоб по тысяче ргублей. И вот этот человек умерг, и зятья пошли пргощаться к гргобу. Дворгянин говоргил: «Благоргодные люди должны всегда сдергживать свое слово». И положил тысячу ргублей. Потом подходил купец и тоже говоргил: «Хоргоший был человек, который покойный, и я честно исполню, что как ему обещал». И он клал в гргоб на тысячу ргублей купонов за год впергед. А последним подходил банкирг.
Тут Пьер торжествующе обвел всех взором и увидел, что хотя не все хорошо поняли, какие это купоны положил купец, но все слушают с полной готовностью немедленно расхохотаться, как только можно будет. Девчонки уже зажимали руками рты, боясь прыснуть слишком громко, а мальчишки даже дыхание задержали.
— И вот подходил, значит, банкирг и говоргил: «Бан-киргы всегда должны быть честными, и я тоже должен сдергживать свое слово», — и поклал в гргоб чек на трги тысячи, а две тысячи денег бргал из гргоба обргатно, как себе сдачу. Хитргый какой, да?
Все очень смеялись. Только Сеня, отсаженный на этот раз в далекий от виновницы торжества и ее подруги угол, мучительно вспоминал, где и когда он слышал или читал историю, которую так бойко рассказывал Пьер.
— Одну девушку, которгая нанималась в горгничные, спргашивали, — бойко и заученно выговаривал тем временем Пьер: — «Вы поступили на службу?» Она говорит: «Нет, очень уж это бедные люди». — «Да кто вам это сказал?» — «Да как же, — говоргила она, — пришла я наниматься и вижу, там две баргышни…»
— Знаю! — вдруг закричал Сеня. — «Две барышни сразу на одном пианино играют». Они в четыре руки упражнялись.
— А ты успел знать уже… — сердито протянул Пьер. — Так хоргошо не полагается. Надо сргазу говор-гить, если кто успел уже знать.
— Правильно, правильно! — закричали все. — Это не по правилам! Надо сразу говорить.
— Он один знает, а всем другим мешает. Всегда так. Вот уж у вас с Суриком привычка, — сказала Мила. — Ну, расскажи, Пьер, еще что-нибудь.
— Расскажи-ка еще, Пьер, про запах дыма, — сказал Сеня.
Он теперь вспомнил, где давно уже читал все анекдоты, которыми развлекал сейчас общество Пьер. Как-то еще в прошлом году он нашел на комоде у квартирной хозяйки Милицы Геннадиевны старую книгу в коричневом, по углам как будто обглоданном, замахрившемся переплете и со странным названием «Опытный домашний секретарь-наставник, заключающий в себе полный самоучитель к составлению всевозможных образцов писем на все случаи частной и общественной жизни: поздравительные, утешительные, рекомендательные, пригласительные, благодарственные, укорительные и тому подобное. А также житейскую мудрость, правила вежливости и вообще хорошего тона со множеством анекдотов, шуток, загадок, шарад и каламбуров…» Возмутило Сеню, когда он перелистывал эту книгу, замечание о футболе: «Игра эта очень незатейливая, — уверял «Секретарь-наставник», — партия тянется долго. Упорная борьба в конце концов сильно утомляет участников, так что о второй половине нечего и думать…»