Вот они, поджидающие, чтобы ворваться в ее сознание, такие ясные, такие реальные и близкие, словно все произошло не двадцать пять лет, а неделю, день, час назад Когда он впервые коснулся ее.
Когда он впервые поцеловал ее.
Когда он впервые заставил ее плакать.
– Мне все равно, насколько он блестящий актер, – негодовала Констанс Кэмерон. – Он груб, невоспитан и постоянно отступает от текста. Более того, – она наставила обвиняющий перст на дочь, – ты прощаешь ему все это – Мама, пожалуйста, – взмолилась Ариэль, – это просто читка. Он и должен быть грубым и невоспитанным. Такая роль.
– Какая еще роль?! – возмутилась Констанс. – Этот молодой человек нецивилизован и чрезмерно сексуален по натуре. И мне все равно, где студия подобрала его и насколько велик его так называемый талант. К этой роли он не подходит. Хуже того, он не подходит тебе. Здесь должен быть образ твоего защитника.
– Мама, пожалуйста. Кто-нибудь услышит, – шептала Ариэль, нервно поглядывая на молодого человека, в чей адрес ее мать расточала «комплименты».
Он, развалясь на мотоцикле «Харлей-Дэвидсон», покачивался из стороны в сторону. Одна его нога упиралась в топливный бак. На нем были черные мотоциклетные краги, потертые джинсы в обтяжку с вышитым на колене значком борца за мир и полосатая майка, подчеркивающая его мускулистый торс и великолепие загара. Густые черные взъерошенные волосы ниспадали почти до плеч, на лбу они были перехвачены широкой красной лентой.
Восседая на огромном черном мотоцикле, как юный принц на своем троне, он казался тем самым крутым парнем, о каком тайно грезила каждая порядочная девушка. Дикий, необузданный и дерзкий, как забияка петух. От одного взгляда на него у Ариэль подгибались колени.
Хотя в этом она, конечно, не призналась бы никому. Особенно своей матери.
– Мне все равно, слышит он меня или нет, – выговаривала Констанс. – Пусть все здесь слышат меня. Речь идет о твоей карьере, Ариэль. Не следовало мне позволять тебе сниматься в этом фильме. Ты прекрасно играешь Крисси.
– Я играю Крисси с одиннадцати лет и не могу играть ее вечно. Ты сама знаешь. Сериал продлится еще не больше двух-трех сезонов. Так что мне нужно попробовать что-то другое. Разве ты сама не говорила это? – напомнила Ариэль. – Но что подумают твои поклонники, когда сериал возобновится в следующем сезоне? – покачала головой Констанс. – Когда увидят, что маленькая Крисси Фортьюн влюбилась в этого бандита?
– Но я играю не Крисси Фортьюн, мама! Это совершенно другая роль. В этом все дело.
Констанс не успела ничего сказать дочери в ответ: к ним приближался режиссер. Он ласково улыбнулся Ариэль.