– Вчера мне следовало бы попросить у тебя прощения за тот вечер, когда объявились Никое и Поппи, – неожиданно сказал он. – Я, собственно, затем и шел к тебе, а потом…
Рия стала пунцовой, вспомнив свое жгучее желание и их объятия.
– Ничего страшного, не извиняйся, – быстро пролепетала она. – Я заслужила то, что получила. Да к тому же я не поняла и половины из того, что ты говорил.
Он внимательно на нее посмотрел, и в его взгляде было удивление, а потом тихо и с удовольствием рассмеялся.
– Ты хочешь сказать, что все мои усилия были напрасны?
Он опять подсмеивался над ней, но теперь это было неважно. Он повеселел, и это было все, что имело значение. Ох, как же я тебя люблю! – подумала Рия, опуская голову и пряча лицо за опустившимися волосами. Может, все-таки есть шанс? Она могла бы любить за них обоих…
– Не меняйся, Рия, – сказал он хриплым голосом, поцеловав ее в волосы и поднимаясь. – Я только-только поверил, что ты настоящая. Не меняйся. Он встал и посмотрел на часы – золотые часы на загорелом запястье.
– Черт побери, Никое, пошевеливайся! – громко позвал он, и от его нежности не осталось и следа. – Я уже должен быть на заводе.
Они забрались в «лендровер», и Димитриос не оторвал больше глаз от дороги, мчась во весь опор. Через десять минут они подъехали к массивным заводским воротам, за которыми тянулись длинные ряды строений. Вдоль восьмифутового забора из колючей проволоки ходили охранники с собаками. Солнце ослепительно блеснуло на воротах, и Димитриос остановил машину в клубах пыли. Быстро вытащил из-под сиденья черный кожаный портфель и ловко выскочил из машины.
– Забирай, – улыбнулся он Никосу, кивая на машину. – Если все будет в порядке, я вернусь через неделю в это же время.
Он обошел машину, и на мгновенье Рии показалось, что он так и уйдет, не сказав ей ни слова на прощанье. Но он медленно открыл дверцу.
– Выйди на минутку. – Он протянул ей бронзовую руку и помог выйти.
Лицо у него было непроницаемо серьезным.
Она нетвердо ступила на землю, едва достав ему до плеча, и он отвел ее за машину, чтобы те двое не могли их видеть.
– Я слушаю.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и ветер слегка теребил ее серебристые волосы.
– Меня не будет неделю, – повторил он с хрипотцой в голосе.
Они смотрели друг на друга всего лишь мгновенье, но оно показалось ей вечностью. Он бросил портфель на песок и обнял ее.
– Я не имею права тебя любить, ни малейшего, – пробормотал он нежно, едва касаясь ее губ. Почувствовав, как ее губы раскрылись, он припал к ней в поцелуе, нежно и крепко прижимая ее к себе.