- ...и подписали бы мир с королем-калифом!
- Дерьмо, а почему бы и нет? Все в христианском мире давно подписали! - проворчал Ансельм.
Около сотни голосов - мужских и женских - заорали на разных языках, не менее чем на четырех.
- Молчать!
Вопль де Ла Марша во всю глотку: "Его и пушкам не заглушить!" мелькнуло в голове у Аш - отразился от потолочных балок, и в зале совета воцарилась тишина, прерываемая только шарканьем ног.
- Иисус, что за собачья свалка! - проворчала Аш. Поняла, что ее услышали, и вспыхнула. У нее испортилось настроение - от страха из-за стоящих под стенами города армий, от боязни своей сестры-близнеца и всего кровосмесительного юга; от того, что не получала ответов ни там, ни тут. Пожав плечами, она обратилась к де Ла Маршу: - Я буду откровенна. Мне интересно бы знать, что делает там, у визиготов, Кола де Монфор и его ребята. Я начинаю понимать, почему. Бургундия трещит по всем швам, так ведь?
Филип Тернан, гофмейстер-советник, сидевший рядом с де Ла Маршем, неожиданно усмехнулся:
- Нет, мадам капитан, не больше, чем всегда! Это семейные ссоры. Они вспыхивают в отсутствие нашего отца - герцога.
Глядя в водянистые голубые глаза Тернаиа и на его руки в старческих пятнах, Аш оценила его возможное понимание бургундской политики и вежливо ответила:
- Раз вы так считаете, мессир, - и обменялась взглядом с Робертом Ансельмом. "Надо принимать решение! Я думала, раз уж мы оказались тут - у нас будет хоть минутная передышка..."
- Что такое, по-вашему, Бургундия? - требовательно спросил де Ла Марш, обращая к Аш свое обветренное лицо. - Мадам капитан, что мы собой представляем? Здесь, на юге, нас две Бургундии - герцогство и графство. Потом - захваченная провинция, Лоррен. Все северные земли...* [В то время, на пике своей власти, Бургундия состояла из герцогства Бургундского, графства Бургундского (графства Франч), Фландрии, Артуа, Ретсля, Неверса, Брабанта, Лимбурга, Эно, Голландии, Зеландии, Люксембурга, Гельдерса и недолго, в 1475 году - герцогства Лоррен.] А вот чего не должен наш герцог, так это французского поместья королю Луи, он должен имперское поместье императору Фридриху! Мадемуазель, мы говорим по-французски в двух Бургундиях, на датском и фламандском во Фландрии и на имперском немецком в Люксембурге! Нас всех удерживает вместе один человек - наш герцог Карл. Без него мы бы снова рассыпались на сотню конфликтующих владений других королевств.* [В широком смысле это и случилось, когда в 1477 году умер Карл Смелый, не родив наследника мужского пола или не выдав замуж свою единственную дочь и наследницу Марию. Проживи Карл еще, он вполне мог бы удовлетворить свои амбиции и стать европейским монархом.]