Пришлось нести тушку на место. Расплачиваясь, Смирнов подумал: "Вот ведь дурак! Вспомнил, что морозильник забит, а чем забит, не прочувствовал! Вот совок! У меня же триста пятьдесят тысяч!"
Сунув пакет с купленными продуктами первой попавшейся бабушке, Смирнов вышел из магазина и быстрым шагом направился домой за долларами. Пройдя сотню метров, остановился, неожиданно пораженный бетонной детерминированностью ближайшего своего будущего:
"Возьму денег, пойду в кабак, напьюсь, потом окажусь в казино, потом зацеплю пару длинноногих девушек и всю ночь заставлю их отрабатывать баксы. И утром в голове будет боль, в животе будет тошно, а там ниже, будет неудовлетворенность по поводу использования презервативов.
Нет, никуда не пойду. Лучше куплю еды получше, поем, посижу за компьютером, а вечером поднимусь к Ма... нет, позвоню Юлии".
Взяв из морозильника тысячу долларов, Смирнов разменял несколько сотен в ближайшем обменном пункте, набрал деликатесов, дорогого вина (три бутылки) и пошел домой. По дороге зашел в комиссионный магазин и купил писаную маслом картину – прекрасный пейзаж с березками – за три тысячи рублей (несколько месяцев он обливался перед ним слюной).
Оставив покупки дома, поехал в ГУМ приодеться. Долго примерял костюмы, рубашки, туфли. Когда примерял галстук, понял, что покупать ничего не следует. Увидев его в костюме за тысячу баксов, соседи и коллеги по работе начнут говорить. И тогда есть шанс, что Паша "вылезет" из могилы.
"Нет, сначала надо сменить квартиру. Сменить квартиру? На триста тысяч? И что у тебя останется? Ничего. Триста тысяч... Этого хватит только на то, чтобы пятнадцать лет не работать. Не работать старшим научным сотрудником, а сидеть безвылазно в своей однокомнатной халупе и накрапывать приключенческие романы, подкрепляя силы куриными окорочками и дешевым портвейном.
Права Юлька. Чтобы быть на плаву, никаких трехсот тысяч не хватит, чтобы быть на плаву, надо вкалывать, надо общаться с Борисами Михайловичами и Стылыми, чтобы быть на плаву, надо убивать по одной целой и двум десятым Паш в полугодие..."
Расстроившись открывшейся истине, Смирнов зашел в первый попавшийся ресторан, заказал еды, вина и принялся есть, пить и думать о тропических островах, на которых не надо покупать костюмов и квартир, на которых можно лежать и любоваться океаном, лежать и любоваться, пока очаровательная островитянка не опустит тебе на живот гроздь сладкого росистого винограда.
Очаровательная островитянка появилась на десерт в виде дорогой проститутки. Мягко улыбнувшись: "Вы позволите?", женщина села напротив.