— Даже не знаю, когда выберусь в Москву, — сказала Орыся, беря визитку.
— По первому звонку — у ваших ног! — заверил Лев Владимирович и ещё тише добавил: — А если вас интересует «Берёзка», ну, там, что-нибудь такое-этакое, могу помочь с чеками.
— Это как раз меня не интересует, — небрежно ответила Орыся.
И сказала правду.
— Да вы, вероятно, не знаете, что там можно купить то, чего больше нигде не достанешь!
Орыся, вспомнив Сергея, его подарки, загадочно улыбнулась. Льва Владимировича это задело.
— Ну, например, косметику от Диора.
— У меня есть, — спокойно сказала молодая женщина и, чтобы не быть голословной, открыла сумочку и продемонстрировала флакончик духов, губную помаду, набор теней, тушь и пудру этой знаменитой французской фирмы.
У переводчика даже челюсть слегка отвисла: сколько стоил косметический набор Орыси, Лев Владимирович знал.
— Были бы деньги, — усмехнулась она, потом уже серьёзно сказала: — А насчёт гостиницы я, возможно, обращусь к вам. Поможете?
— Да-да, — закивал работник «Интуриста», приходя в себя. — Какую пожелаете.
— Где-нибудь в центре. Получше, подороже…
Раньше, когда она задерживалась в столице проездом из Средневолжска, то радовалась койке где-нибудь в «Заре» или «Останкино» за ВДНХ. Но Сергей приучил её к роскошным номерам, и на другое теперь Орыся не согласилась бы.
— Непременно сделаю! — уважительно произнёс Лев Владимирович. — И лучше, если вы дадите знать заблаговременно. Я бы вас встретил. В моем распоряжении очень часто бывает авто, когда обслуживаю какого-нибудь бизнесмена или зарубежного общественного деятеля.
— А вот встречать не надо, — решительно отвергла предложение Орыся. — Тачка — самое милое дело. Ни от кого не зависишь.
Так называть такси приучил её тоже Сергей. Это слово, сказанное небрежно, также произвело впечатление на переводчика. Он склонил голову и развёл руками: как, мол, будет угодно.
За светской беседой с Львом Владимировичем Орыся не заметила, что тётя Михайлина, показав на неё, негромко спросила Гриня Петровича:
— Она что, артистка?
Сторожук затруднился с ответом. Зато Наталья Шалак с улыбкой сказала:
— Орыся у нас безработная.
Тётя Михайлина изменилась в лице, поохала и незаметно вышла.
Слово «безработная» Орыся услышала, но не знала, что оно относится к её персоне. Лев Владимирович увлёк её историей о том, как был переводчиком одного отпрыска короля с Востока, приехавшего к нам туристом. Малый замучил его, требуя повести в злачные места: дом свиданий, порнокинотеатры, на худой конец — бары со стриптизом.
— Я ему объясняю, что у нас нет подобных заведений, — рассказывал работник «Интуриста». — Предлагаю балет на льду, Театр кукол Образцова, Музей Пушкина. Третьяковка закрыта на реконструкцию… А он упёрся, малинки хочет. Скандалист, грозится прервать поездку… Представляете моё положение?