Наконец решились, вошли.
Их встретил запах ванили, корицы, жарившегося в духовке мяса с чесноком и специями.
— Ну, молодцы! — бросилась навстречу хозяйка в длинном сверкающем платье с люрексом, с красивой высокой причёской. — Я уж боялась, что опоздаете… Думала…
Она осеклась, переведя взгляд с Вики на её отца, затем на открытую дверь.
Вербицкие молчали.
— Что?.. Что случилось? — спросила Злата Леонидовна. — Говорите же! Ну!
Девушка не выдержала. Зарыдав, она чуть ли не упала на руки Злате Леонидовне. Та, не сводя расширенных глаз с Николая Николаевича, прохрипела:
— Где Семён?
— Беда, Злата… — выдавил наконец из себя Вербицкий. — Мужайся… Семён там, на озере… Словом, погиб… Глеб поднимает людей.
У Ярцевой задрожали губы, изо рта вырвался какой-то клёкот. Она стала оседать. Николай Николаевич едва успел подхватить её. Вместе с дочерью он втащил впавшую в беспамятство женщину в комнату и уложил на диван рядом со сказочно убранной ёлкой и праздничным столом, заставленным всевозможными яствами, бутылками шампанского и белоснежными конусами накрахмаленных салфеток у каждого прибора.
Глеб потерял ощущение времени. В сельисполкоме то и дело хлопали двери, заходили и выходили какие-то люди. Он забился в уголок кабинета и отчуждённо наблюдал за этой суетой. И ещё жадно пил тепловатую воду из графина, обнаруженного рядом, на тумбочке. Непрестанно звонил телефон. Надежда Егоровна отвечала чётко, коротко.
Вдруг она положила ему на плечо руку.
— Поехали, Глебушка, — ласково сказала Надежда Егоровна.
Он покорно вышел за ней на улицу, где их поджидал лейтенант милиции на мотоцикле с коляской.
— У меня машина, — предложил было Ярцев, но председатель вздохнула и уселась в коляску.
— Куда тебе за руль. На версту перегаром несёт…
Глеб взобрался на заднее сиденье.
Расступились люди, стоявшие возле исполкома, лейтенант медленно выехал на главную улицу и там уже прибавил газу. Ледяной воздух щипал за щеки, лез за ворот, в рукава тулупа, вышибал из глаз слезы. Глеб чувствовал, как от холода коченеют губы, скулы. Правда, головная боль стала медленно отступать.
Если бы Глеба спросили, за сколько они домчали до места, он не смог бы ответить. Показалось — в считанные минуты. Когда мотоцикл подъехал к озеру, Глеб удивился количеству машин и людей, сгрудившихся на берегу. Но что поразило больше всего — вертолёт на небольшой полянке, по краям которой догорало три костра.
Они слезли с мотоцикла, Глеб отметил про себя: машина скорой помощи, небольшой старенький автобус, рафик с надписью «Милиция», милицейский «уазик» и чёрная «Волга».