– Где я работаю? – Только из ответов на торопливые вопросы и можно поскорее заполнить провалы в памяти.
– Ты художник-оформитель. Недавно подписала контракт на иллюстрации к детской книге.
– Должно быть, у меня это неплохо получается, – удивленно сказала Катрин.
– Ты очень талантлива.
В голосе мужчины звучало искреннее восхищение, и на сердце у нее потеплело.
– Рассказывайте ей все, что подталкивает работу памяти, – воспользовался паузой беловолосый. – Я оставляю вас. – Доктор улыбнулся больной, кивнул ее собеседнику и быстро вышел из палаты.
Уверенность доктора утешала. Катрин изо всех сил старалась собраться. Она мысленно повторяла имя «Джеф», пытаясь вызвать в памяти какие-нибудь отклики, что помогло бы восстановить картину в целом.
Ничего.
Взгляд мужчины говорил, что между ним и ею существует какая-то связь. Она кожей чувствовала это. Катрин с любопытством взглянула на Джефа. Ей двадцать восемь. Ему на вид тридцать пять. Какие в действительности между ними отношения?
– Сколько лет ты уже мой любовник? Проницательные глаза мужчины смотрели прямо на нее.
– Много лет. Но мы никогда не были близки физически.
– Почему?
– Ты была замужем.
Еще один удар!
– За кем?
– Его звали Гордон. Гордон Гайс. – Он испытующе взглянул на нее.
Больная смущенно отвела глаза – надо же, ничего не помнит! Как можно забыть мужа? И… «любовника»? Катрин взглянула на свою руку. Колец нет. Наверное, их сняли в больнице. Она рассматривала палец, на котором носят обручальное кольцо. Золотистый загар и никакой светлой полосы. Значит, кольца она не носила.
– Я разведена?
– Нет. Ты вдова.
Перед Катрин вдруг словно приотворилась дверь памяти… Слабые проблески воспоминаний… что-то возвращалось к ней… что-то очень важное. Сердце наполнилось теплом материнской любви и гордости. Она победно взглянула на Джефа.
– У меня есть сын, прелестный мальчуган.
Тот кивнул.
– Его звали Рон.
– Где он сейчас?! – нетерпеливо воскликнула она. – Почему не здесь, не со мной?
Она увидела, что Джеф в смятении. Он поднял ее руку, поцеловал пальцы, словно пытаясь передать живительное тепло, и посмотрел на нее с таким состраданием, что она замерла в тревожном ожидании.
– Мне очень жаль, Катрин. Год назад… произошел еще один несчастный случай. Рон… погиб.
Она сразу поняла, что это правда. Радость вмиг покинула сердце, оставив ноющую, тревожную пустоту. Ее любимого мальчика больше нет. Но ведь малыш был смыслом ее жизни.
Джеф, казалось, разделял ее боль.
– Именно поэтому ты хочешь другого ребенка, – проговорил он, и убежденность его голоса заставила Катрин вернуться к действительности.