— Прошу прощения, — сказала она, когда машина тронулась. — Я дико торопилась в магазин. Не успела вовремя остановиться.
— Не могу ответить тем же, — холодно парировал он. — Я никогда не сомневался, что рано или поздно столкнусь с тобой, но не думал, что так буквально.
— Я дам тебе адрес моего страхового агентства…
— Незачем. Не буду же я тебя преследовать за царапину на бампере и разбитую фару.
— Спасибо. Ты очень добр.
— Добр? — в ярости крикнул он. — Да я потрясающе великодушен для обманутого жениха, если ты это имеешь в виду.
— Нет, я не об этом, — она откинулась назад, раскаяния как не бывало. — Я о том, что виновата в данном инциденте.
— С моей точки зрения, ты виновата кое в чем гораздо более важном.
Лаури уже была по горло сыта. Она махнула рукой на автостоянку.
— Остановись здесь, пожалуйста. Дальше я доберусь сама.
— Если ты надеешься снова исчезнуть, выбрось это из головы, — выпалил Адам. — Я пойду с тобой, потом отвезу тебя домой. Я с тебя глаз не спущу, пока не узнаю, где ты живешь.
Лаури глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Лучше бы ты этого не делал.
Он окинул ее холодным пристальным взглядом.
— Надо так понимать, что есть кто-то, кто был бы недоволен, если ты приведешь с собой незнакомого мужчину?
— Да, есть, — подтвердила она. — Можешь высадить меня здесь. Спасибо, что подвез. Еще раз извини, что столкнулась с тобой.
— Я остановлюсь здесь на минуту, но так просто ты не уйдешь, — мускулистая рука схватила ее за запястье. Лаури бросила взгляд на руку, затем с некоторым высокомерием посмотрела на Адама и вся сжалась, увидев злобный оскал. — Не так быстро, — несколько мягче сказал он. — Я все же жду некоторых объяснений. Ты причинила мне немалый ущерб, Лаури Морган. Пришло время платить по счетам.
Она сжала челюсти.
— Основной ущерб был нанесен твоему самолюбию, Адам, а поскольку — это совершенно очевидно — оно пребывает в полном здравии, я не чувствую ни малейшей обязанности вообще что-либо объяснять тебе.
Он не торопясь оглядел ее с ног до головы.
— Ты изменилась, Лаури.
— Хочешь сказать, повзрослела, — откликнулась она. — Я уже не та легкоранимая глупая девчонка, которую ты знал, Адам Хокридж. Прошло меньше двух лет, с тех пор как ты видел меня в последний раз, но, кажется, прошла целая жизнь.
Они пристально смотрели друг на друга с нескрываемой враждебностью, каждый мысленно составлял список перемен, произошедших с ними за это время.
В счастливые дни их любви Адам выглядел моложе своих лет. Сейчас ему можно было дать больше его тридцати четырех. Ответственность и власть наложили отпечаток на знакомые привлекательные черты. Между тяжелыми, ровно прочерченными бровями пролегла вертикальная складка, в каштановых прядях то там, то здесь серебрилась седина, только глаза были такие же яркие, пытливые, живые — и холодные.