Например, воздух на четыре пятых состоит из азота. Если бы кто-то внес в комнату бутылку с азотом, было бы невероятно трудно сказать, что находится в бутылке; почти все тесты, которые можно было бы провести, опираясь на ощущения, ни к чему бы не привели. В данном случае ощущения мало что подсказали бы, если бы вообще смогли что-либо подсказать.
Аргон был открыт лишь в результате сравнения веса химически чистого азота с азотом из воздуха. Измерения проводились часто, но ни у кого не было достаточно тонких инструментов, чтобы даже заметить это расхождение. Или вот еще один пример: знаменитый ученый совсем недавно сделал заявление, что наука никогда не узнает химический состав неподвижных звезд. Но это сделано, и с большой точностью.
Если спросить человека науки о его «теории реальности», он бы вам сказал, что «космический ветер», никогда не воспринимаемый органами чувств и обладающий качествами, которые (используя обыденную терминологию) просто невероятны, намного более реален, чем стул, на котором он сидит. Стул — это всего лишь один факт; и его существование подтверждается свидетельским показанием одного человека, которому свойственно ошибаться. А «космический ветер» — это логически вытекающее заключение, полученное в результате анализа, подлинность которого устанавливается снова и снова и проверяется всеми возможными экспериментальными проверками. Поэтому нет никакой априорной причины отрицать что-либо на том основании, что оно, дескать, не воспринимается органами чувств непосредственно.
Перейдем к другому вопросу. Одним из критериев истины мы считаем яркость впечатлений. Мы можем забыть какое-то единичное событие в прошлом, не имевшее для нас особого значения. И если ему все-таки было суждено вспомниться при тех или иных обстоятельствах, то часто вы спрашиваете себя: «А не пригрезилось ли оно мне? Происходило ли оно на самом деле?» Никогда не забываются лишь события катастрофического характера. Например, люди никогда не забывают смерть любимого человека. Впервые в жизни человек осознает то, что ранее он просто знал. Такое переживание порой делает человека невменяемым. Известны случаи, когда ученые совершали самоубийство, когда разваливалась их любимая теория. Эта проблема обсуждалась в «Науке и буддизме», «Времени», «Верблюде» и других статьях*.
Любую простую теорию легко опровергнуть. Можно найти слабые места в процессе рассуждений, можно предположить, что за основу взяты неверные предпосылки; но в этом случае, если человек оспаривает достоверность дхьяны, разум теряет опору, осознавая тот факт, что, если критиковать с тех же позиций любой другой опыт, реальность этого другого опыта опровергнуть еще проще.