– Достаточно, – сказала Буданецея. – Подойди и стань на колени здесь. – Она указала на место перед плитой.
Ученица открыла крышку ларца, и в нем оказались запечатанные бутылочки и горшочки, покрытые глазурью цвета омелы. Буданецея повернула Элдрана спиной к пухленькой ученице и заставила его преклонить колена. Из белого кувшина она полила ему на руки чистой воды и вытерла их мягкой белой тканью. Другим смоченным куском белой ткани стерла ему с лица пот.
Сделав это, жрица заговорила:
– Ни один мужчина и ни одна женщина не могут сдвинуть этот камень и войти в курган без помощи Викканы. Но с ее помощью…
К ней подошла ученица, держа зеленый горшочек. Золотым серпом Буданецея отрезала прядь волос Элдрана. Он поежился, когда она бросила волосы в горшочек. Взяв по очереди каждую руку Элдрана, она кольнула большие пальцы острием серпа и выдавила в горшочек несколько капель крови. Ученица с горшочком поспешила прочь.
Буданецея смотрела ему в глаза. Он слышал, как пухленькая женщина позвякивает бутылочками, бормочет заклинания, но не мог оторвать взгляда от лица жрицы. Затем ученица вернулась, и Буданецея взяла у нее горшочек и длинный побег омелы, который тут же погрузила в него.
Закинув голову, жрица начала нараспев говорить. Слова, которые она произносила, Элдран никогда не слышал, но сила их пронзила его холодом до самых костей. Воздух вокруг сделался ледяным и неподвижным. Дрожь ужаса пробежала по телу, когда он вдруг вытянул вперед руки ладонями вверх без всякой команды. Будто он вдруг узнал, что должен сделать это. Омела ударила его по ладоням, и ужас сменился таким сильным ощущением здоровья и блаженства, какого он никогда не испытывал. Буданецея продолжаема говорить, и речитатив ее делался все громче. Влажный побег омелы ударил по одной щеке, затем по другой. Вдруг Элдрану показалось, что тело его не имеет веса; ему показалось, что его может унести самый легкий ветерок.
Голос Буданецеи затих. Элдран качнулся, затем поднялся на ноги. Необычное ощущение легкости оставалось в нем.
– Подойди к камню. – Голос Буданецеи повис в хрустальном воздухе. – Отодвинь камень.
Элдран молча подошел к плите. Плита на вид была прежней, к тому же, вместо того чтобы чувствовать прилив сил, ему казалось, что он совершенно ослаб. Однако он подчинился словам жрицы. Нагнувшись к камню, он взялся за него руками, потянул… и открыл рот, когда камень поднялся, будто перышко, и беззвучно перевалился. Элдран глядел на камень, на свои руки, на наклонный ход, ведущий под курган, на Буданецею.
– Спустись, – сказала она ему. Лицо ее было неподвижно от напряжения. – Спустись и принеси то, что найдешь.