– Она напоила вашего сына снотворным и отправилась на дуэль вместо него. Но в нее стрелял не я, а мужчина, прятавшийся в кустах. К сожалению, я не успел его догнать. Он вскочил на лошадь и скрылся.
Тимберлейк открыл рот и опять закрыл, переводя удивленный взгляд с головы Анны на Джошуа и обратно.
– Вы хотите сказать… что кто-то пытался убить моего сына? Не может быть!
– Поверьте мне, это так. А теперь скажите, в ту ночь вы влезли в долги?
– Вряд ли состояние моих финансов имеет какое-то отношение к… к тому, что произошло.
– В городе говорят, что вы промотали все свое состояние и больше не можете жить в такой роскоши.
Анна охнула.
– Вы уклонились от темы. Мы говорили про Эдвина, – напомнила она Джошуа.
– Есть и другие варианты. – Обернувшись к Тимберлейку, Кеньон спросил: – Скажите, вы кому-нибудь задолжали? Может быть, кредитор пытался вас запугать и поэтому угрожал сыну?
Тимберлейк побледнел и, подняв упавший бокал, потянулся к графину. Руки его сильно дрожали, и хрусталь позвякивал о хрусталь. На скатерть пролилось еще несколько капель вина.
Анна взяла графин, сама наполнила бокал и поднесла его к губам Тимберлейка. Сделав несколько глотков, барон вытер губы тыльной стороной ладони и устало откинулся на спинку стула.
В этот момент в столовую ворвалась миссис Озуалд. Ее лицо, выглядывавшее из-под огромного домашнего чепца, было пунцово-красным. Тяжело отдуваясь, она остановилась на пороге и удивленно уставилась на Анну и Джошуа.
– Я велела им ждать в холле, господин. Я обегала весь дом, сверху донизу, разыскивая эту парочку!
– Ничего страшного, – проговорил Тимберлейк, поднимая дрожащую руку. – Можете идти.
– Простите, милорд, но разве вы не хотите, чтобы я проводила их к выходу?
– Нет. Когда вы понадобитесь, я позвоню.
Глядя на Джошуа так, как будто он задумал похитить столовое серебро, экономка попятилась к двери, всем своим видом источая подозрение. Разумеется, миссис Озуалд была предана Лили и ненавидела мужчину, который довел молодую госпожу до смерти.
Этот маленький эпизод несколько оживил Тимберлейка. Его бледное лицо слегка порозовело, и, хотя он по-прежнему выглядел расстроенным, Анне уже не казалось, что его вот-вот хватит апоплексический удар.
– Я должен вам кое в чем признаться, – проговорил он, свесив голову на грудь. – Я занял деньги у одного человека… чтобы заплатить моим кредиторам. Пятьдесят тысяч гиней, если быть точным.
Джошуа захотелось присвистнуть. Большинству людей и не снилась такая огромная сумма. Даже аристократы, игравшие по-крупному, редко делали столь внушительные ставки. Этого было более чем достаточно, чтобы склонить человека к убийству.