Лондон, 1857 год
Генри, служивший личным камердинером Лоуренса уже более тридцати лет, проходя через фойе в приемную, вдруг услышал сердитые голоса, доносившиеся из кабинета мистера Энтони. Он остановился, не зная как поступить: идти дальше или вернуться? Генри не хотел подслушивать, но голоса раздавались слишком громко и отчетливо.
— Мы твои сыновья! Твоя плоть и кровь! Ты не имеешь права так подло поступать с нами! — Грубые слова Филиппа были прекрасно слышны.
— Ты слышал, что я сказал, Филипп. Ты тоже, Роберт. — Лоуренс повысил голос. — Вы потратили все до единого фунта, все деньги, которые я вам дал, и даже больше. Я не собираюсь играть роль глупца, снисходительно взирающего на все ваши выходки. Теперь я буду выделять вам определенную сумму каждый месяц, и с этого дня вы оба должны найти возможность жить на собственные средства. В противном случае вас ожидают неприятности.
— Какие? — спросил Роберт.
— Я порву с вами все отношения. И не думайте, что это пустые слова.
— Как ты можешь так обращаться с нами?
— Как «так»? Я хочу вас научить отвечать за свои поступки, как и полагается мужчинам. Я бы сказал, что это обязанность каждого заботливого отца, разве нет?
— Ты пожалеешь об этом, — объявил Филипп.
— Я уже сожалею. Я сожалею, что вы оба так безответственно себя ведете. Я сожалею, что вы не сумели понять: жизнь — это не только бренди и рулетка.
— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом, — повторил Филипп. — Пойдем, Роберт, больше нам нет смысла здесь оставаться. Этот человек, называющий себя нашим отцом, хочет унизить наше достоинство, он оскорбляет нас.
Генри подался назад, услышав приближающиеся к двери кабинета шаги. И хотя он был готов к их появлению, но вздрогнул от неожиданности, когда дверь резко распахнулась и Роберт с Филиппом выскочили из кабинета. В дикой ярости они изо всех сил хлопнули дверью. Генри давно подозревал, что отношения у мистера Энтони с сыновьями не ладятся, но его интересовало, что же сегодня вывело из себя мистера Филиппа и мистера Роберта. Он осторожно подошел к кабинету и приоткрыл дверь. Мистер Энтони стоял у окна и смотрел на улицу. Он был страшно бледен. Генри, глубоко потрясенный неожиданной ссорой, искренне сочувствовал своему хозяину.
— С вами все в порядке, сэр? — мягко спросил он.
Лоуренс был погружен в свои невеселые мысли и ответил не сразу. С тех пор как венец попал в его руки, он считал себя свободным от проклятия. Но теперь оно, казалось, пало на него. Проклятием стали его сыновья, а не смерть или опасность. За несколько лет Филипп и Роберт превратили его жизнь в настоящий ад. Последняя ссора окончательно подтвердила тщетность надежд на то, что сыновья станут достойными его уважения и любви. Тяжело вздохнув, он медленно повернулся и посмотрел на человека, который был ему скорее близким другом, чем слугой.