— До чего ж ты упряма, женщина, — рассердился он. — С твоей любовью к полетам ты скоро превратишься в мешок с костями.
— О чем ты говоришь?
Зоя отползла в сторону и привалилась спиной к койке. Ее терпения не хватит на то, чтобы слушать всякую чепуху.
— О том, как тебе нравится летать по воздуху и приземляться на твердые поверхности вроде пола моей каюты… или палубы. — Он прищурил левый глаз. — Кстати, как у тебя это получилось?
— Что?
— Залететь на палубу. Секунду назад палуба была пуста — и вдруг там оказалась ты. Во всяком случае, все выглядело именно так. — Он щелкнул пальцами. — Прямо у меня на глазах. Если бы я ничего не видел, то в жизни бы не поверил подобным россказням.
Зоя откинула голову — от боли у нее пульсировало в висках — на матрац.
— Сдавайся, Джон. У меня нет настроения продолжать этот спектакль.
— Спектакль или колдовство? — Его голос зазвучал глуше, в нем слышалась насмешка. — Явись ты так пару веков назад, тебя сочли бы ведьмой и бросили бы за борт.
Невероятно, но в его глазах светилось лукавство. Проклятье, до чего же мучительно сознавать, что она не в состоянии противостоять той силе, которая влечет ее к нему.
— Ты же знаешь, что я очень терпелива, Джон. Но в последнее время мой характер изменился, иногда я становлюсь неуправляемой. Особенно в тех случаях, когда меня вынуждают участвовать в дурацких играх, вроде этой. — Муж всего лишь приподнял одну бровь — ну прямо-таки сама невинность. Но ему не одурачить ее. Ни за что! — Джонатан, прошу в последний раз, — медленно проговорила Зоя. — Я не вернусь домой. Я не стану продолжать играть роль преданной жены. Сокровища Черного Джека мне совершенно безразличны, и я требую, чтобы ты немедленно выпустил меня.
Вот так. Это послужит ему уроком. Господи, ей претит подобная прямолинейность, но он должен посмотреть фактам в лицо. То, что он похитил ее, и так плохой признак, но если он считает, что этим может удержать ее, значит, у него поехала крыша. Ей же надо успеть на самолет…
— Черт!
— Любимое словечко?
— Проклятье, Джон, из-за тебя я не улетела. — Она сердито посмотрела на него. На его лице играла самодовольная улыбка.
— Еще один полет? И куда же на этот раз? — поинтересовался он, притворившись, будто забыл.
Наверняка забыл, потому что так ему удобнее.
— В Штаты. В Соединенные Штаты Америки, к твоему сведению. Я еду домой, Джон.
Его губы растянулись в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы.
— Твои руки не устали?
— От чего?
— Как, от того, что тебе приходится махать ими. — Его издевки стали действовать ей на нервы. — Или ты просто скользишь по воздуху?