Далее мой случайный попутчик рассказал следующее:
"Помню, когда зимой в его хозяйстве было мало работы, он часто сидел у окна в своем доме, поглядывая на улицу, курил махорку, стряхивая пепел в цветочный горшок с геранью. Увидев меня, игравшего на улице с соседскими мальчишками, он стучал в окно и приглашал меня в дом. А в доме всегда усаживал за стол, наливал в тарелку жирных щей, ставил на стол сметану, нарезанное холодное мясо, хлеб, кашу или жареную картошку. И вместе со мной принимался за обед, попутно расспрашивая о жизни и учебе в школе. После обеда мы с ним пили еще чай, настоянный на душистых травах с медом. Затем вместе мыли посуду и еще много разговаривали обо всем на свете.
Потом он мне как бы между прочим говорил: "Знаешь, помоги мне переложить дрова от сарая к тому забору". Я, разумеется, рад был ему помочь. И мы, надев шапки и одежонку, шли во двор и брались там за дрова. Минут через пятнадцать-двадцать все дрова были перенесены на новое место и мы, веселые и разгоряченные работой, возвращались в дом со двора. Там мы с ним снова болтали и пили чай с медом и пышками. А когда я собирался уходить домой, он опять как бы между прочим весело говорил: "С меня причитается тебе за помощь". Я от него этого не ожидал и начинал отнекиваться. Но он меня вел в амбар, там брал чистые мешки. В один насыпал пшена, в другой — муку. С крюка снимал большой свиной окорок, потом лез в погреб и там насыпал картошки. Затем давал санки, чтобы все это отвезти домой. При этом всегда наказывал: "Завтра санки и мешки вернуть, а матери сказать, что заработал, но не говорить где".
Я довольный со всем этим возвращался домой, а он, еще раз поблагодарив меня за помощь, шел перекладывать нашу поленницу дров назад. У такого хозяина, как он, всегда все было на месте. А проделывал он все это только для того, чтобы меня не унизить подачкой, а, наоборот, возвысить меня перед братишками и сестренками, что я, как и мама, тоже являюсь кормильцем семьи. Но, к моему сожалению, я все это понял позже, когда подрос. Вот таким манером он и выручал нашу семью, когда нам становилось туго или болела мама. Мы с ним подолгу вели беседы на всякие темы, и он всегда как бы невзначай давал мне умные и хорошие советы в жизни. Он меня всегда учил: "Будешь работать — все у тебя будет, а под лежачий камень вода не течЈт".
Незаметно для себя я очень полюбил этого человека и крепко с ним подружился. Вскоре наступил 1930-й год. И в селе появился наконец-то наш папаша без гармошки, но зато с мандатом и наганом в кожаной кобуре. Он им страшно гордился и то и дело поправлял на своем ремне. Оказывается, он вступил в партию и был назначен уполномоченным по коллективизации. Что тогда началось в селе! Голова шла кругом. Началось раскулачивание и выселка крепких хозяев. Попал под раскулачивание и мой друг за отказ вступить в колхоз.