Белль хотела его! Сама мысль об этом была настолько невероятной, что просто не укладывалась у него в голове. Искушение было слишком велико, чтобы сопротивляться. И все-таки он попытался.
— Белль, это неразумно. И потом… честно сказать, мне не верится, чтобы ты этого хотела. Может, лучше сыграем в карты, а все остальное оставим до другого случая? — начал Стивен и тут же осекся.
Достаточно было увидеть ее огромные, сияющие глаза, чтобы слова замерли у него на губах. Белль чуть заметно покачала головой. Стивен не заметил ее немного странной улыбки, однако сообразил, что говорить ничего не нужно — ее глаза сказали ему все, что он хотел услышать. А его собственное тело, уже отказывавшееся подчиняться доводам рассудка, требовало, чтобы он ответил на ее призыв.
Молчаливо признав, что ее уловка — если это была уловка — сработала, Стивен легонько коснулся ее ключицы. Совсем легко — но мгновенно почувствовал, как участился ее пульс, как набухли соски упругих грудей, натягивая тонкую ткань ее платья. Стивен замер словно завороженный.
— Боже, какой же я болван! — пробормотал он чуть слышно, борясь с желанием почувствовать ладонью тяжесть этой роскошной груди. — Ведь потом мы будем жалеть об этом!
— Возможно, но я чувствуя себя так… так ужасно, когда ты отстраняешься от меня, будто мне чего-то не хватает. Так что хуже, чем сейчас, уже не будет, — прошептала Белль, лаская его грудь.
— Правда? — удивился он.
Но Белль не пожелала объяснить, что она имеет в виду, и Стивен в конце концов решил, что она имеет в виду свою погибшую репутацию. Руки Белль, спустившись до его талии, чуть заметно вздрогнули и замерли на мгновение. Он услышал, как она глубоко вздохнула, словно собираясь с духом, а потом принялась осторожно распускать застежки его бриджей. Руки ее все еще дрожали, но теперь она больше не колебалась.
В голове у него промелькнула мысль о том, как она справится с сапогами, но Стивен тут же отогнал ее, решив, что это не имеет значения. Он теперь уже не в силах помешать тому, что должно случиться. Отшвырнув в сторону ворох его одежды, Белль слегка отодвинулась, чтобы разглядеть его. Что было в ее глазах, когда она в первый раз увидела его обнаженным — одобрение или разочарование, — Стивен не знал. Темные ресницы, затрепетав, прикрыли глаза, а ему оставалось лишь мучиться сомнениями.
— Ты заставила меня первым показать тебе мое тело, дорогая. Неужели твоя скромность превышает мою?
Он пытался шутить, но в ушах у него так звенело, что он едва расслышал свой собственный голос. Стивен старался, чтобы это прозвучало как можно мягче, но, скосив глаза вниз, едва не застонал от отчаяния. Тело его, вырвавшись из-под контроля, в эту минуту можно было назвать каким угодно, только не мягким.