Несмотря на досаду, он не мог не признать, что благодаря теплому воздуху и плотному завтраку Белль снова свежа как роза.
Подумав немного, Белль смилостивилась и царственно кивнула.
— Ничем другим это безумие объяснить просто невозможно, — признала она. — В жизни своей никогда так себя не вела! Вспомнить страшно! Словно сцена из какой-то дурной пьесы!
— Да уж, просто театр «Друри-Лейн»! Где еще героиня может обвинить любовника в том, что он подсыпал ей снотворное зелье ради того, чтобы надругаться над ней? — хмыкнул Стивен. И вдруг предложил: — Послушай, может, забудем об этом, а? Клянусь, это больше не повторится.
— Я постараюсь, — откликнулась Белль и нервным движением разгладила перчатки, завидев приближающийся экипаж.
Теперь, когда они отъехали от города, проезжающих стало заметно меньше. Правда, Стивену приходилось внимательно следить за дорогой, особенно когда они, как сейчас, съезжали на обочину, чтобы пропустить приближающуюся карету.
— Знаю, что вел себя, мягко говоря, не так, как положено джентльмену, — начал Стивен, уже готовый к тому, чтобы должным образом загладить свою ошибку и извиниться.
Но Белль не дала ему закончить. С очаровательным румянцем на щеках она перебила его прежде, чем Стивен успел приступить к покаянию:
— Перестань обвинять себя. Если честно, то мне тоже было далеко до леди! А уж если вспомнить, как я швыряла тебе в голову тарелки, то вообще непонятно, кому из нас следует извиняться.
— Оскорбленная женщина — страшное дело! — с понимающим видом кивнул Стивен.
— Мне так стыдно, — упавшим голосом призналась она. — Я чувствую себя совершенно больной!
— Понимаю. — Стивен даже отважился улыбнуться. — Знаешь, Белль, то, что я наговорил… это все как дурной сон, ей-богу! Как будто это не ты, а другая женщина… она бросила мне в лицо, что не станет моей женой, и тут я потерял голову. Словно валяться со мной на поляне — это одно, а нот выйти за меня… за какого-то незаконнорожденного ублюдка — совсем другое.
— Ублюдка?! — осевшим голосом пролепетала Белль, отводя глаза в сторону. — Неужели я так сказала? Не может быть!
— Именно так, Белль. Конечно, может, ты и не это имела в виду, но понял-то я так. Ладно, давай забудем все это как страшный сон. Помни только одно, Белль, — сколько бы мне ни суждено было прожить на этом свете, я всегда буду помнить о том, как ты принесла мне в дар свое бесценное сокровище, свою девственность. Первый раз в жизни мне довелось испытать такое счастье, как в тот день, когда ты отдала мне себя. — Он немного помолчал, словно ожидая ответа, потом продолжал: — Может быть, потом, со временем, ты тоже сможешь простить мне мои неразумные слова… Клянусь, что никогда больше, даже в самом страшном гневе…