Если б не Грегори с его влажными глазами, Джин была бы довольна повышением по службе. В моечной она оставалась один на один с грязными кастрюлями. Никого и ничего, кроме жирной горячей воды, пара, запотевшего кафеля и неприятного запаха объедков.
В кухне тоже была мойка. Но здесь мыли хрусталь, фарфор, серебро… Все сверкало чистым, сухим блеском. Забегали официанты. Заполняли подносы тарелками, чашами, соусницами с кулинарными шедеврами шефа, от которых исходил аромат, способный пробудить аппетит у мертвого. Сдавая заказ и получая заказанное, официанты сплетничали о гостях. Большинство посетителей были завсегдатаями. Их любовницы, их жены, их успехи и неуспехи на киноэкране, в театрах и в постелях были достоянием обслуживающего персонала, будь то парикмахер, горничная или официант, откупоривающий шампанское и подающий салат.
Когда на кухне появлялся Арчи, распространяющий флюиды дорогого дезодоранта, забивавшего ароматы еды, кто-нибудь обязательно интересовался его успехами у пожилых клиенток. Тот многозначительно улыбался и уходил, неся на поднятой руке тяжелый поднос и по-бабьи вихляя узкими бедрами. В раскрывшиеся на мгновение двери врывалась музыка и тотчас смолкала. Шеф, поглядев вслед, брезгливо ронял:
– Альфонс…
Каждый вечер, придя из ресторана. Джин доставала записную книжку и зачеркивала число. Когда оставался один день до свидания со Стивом, она сказала Рите:
– Завтра я уезжаю.
– Грегори скажешь?
– И не подумаю.
– Скоро вернешься?
– Мне бы хотелось – никогда.
– Ты в чем-то не уверена?
– Не знаю.
– Все равно желаю удачи!..
Джин с трудом заканчивала смену, каждую минуту поднимала голову и смотрела на стенные часы. Она ловила на себе сочувственные и ободряющие взгляды Риты, но губы не складывались в ответную улыбку.
Дома она дождалась кузена и сообщила о своем отъезде.
– Опять до вечера? – спросил тот.
– Не знаю.
– Но ты предупредила Грегори?
– Зачем? Он не мой родственник.
– Второй раз он не простит тебе.
– Фрэнк… Нет, ничего… Ты первоклассный брат!
Фрэнк усмехнулся, ему было приятно, и он решился:
– Понимаешь, Джин… Я тебя вызвал сюда, и твои родители вправе…
– Особенно мама? – Она лукаво покосилась на него.
– Да… То есть… Если у тебя что-то изменится, поставь меня в известность.
– Обещаю, Фрэнк.