— Почему пани плачет? — спросила женщина.
Я подняла голову, посмотрела на нее. Что сказать? Что спросить у нее?
Может быть, она знает, где партизаны? Может, попросить кусочек хлеба?..
Вдруг женщина, смутившись, отвернулась от меня и погнала корову. Почему? Почему она ушла? Неужели она не видела, что у меня нет больше сил? Неужели она не видела, что я больна?
Полгода спустя я узнала, что ее испугал револьвер, торчавший у меня из кармана. Эта женщина, добрая и простая, хотела уже мне помочь чем-нибудь, но, увидев револьвер, испугалась и ушла. Так я и осталась в ее памяти — плачущая, больная — серый комочек на голом склоне горы…
Я встала и ушла в лес, на свою постель. Тяжелый и черный навалился сон. Очнувшись, я крепче сжимала револьвер. Только бы полиция не застала меня спящей. От горячего дыхания потрескались губы. Бесконечной казалась темнота беспамятства, темнота ночи… Наступил шестой день. Я добралась до тропинки и стала ждать. Показался мужчина с сумкой в руках. У меня не было другого выхода, я решила рискнуть. Когда он подошел ближе, я выглянула из-за дерева и тихо сказала:
— Прошем пана…
Он остановился, быстро взглянул на меня и, оглядываясь по сторонам, подбежал ко мне.
— Что вы делаете? Вы понимаете, что вы делаете? Вас ищут везде, а вы так близко от дороги! Полиция ходит кругом! На столбах в селе объявления висят, ваши приметы описаны. Внизу у тропинки стоит полицейский и проверяет, что люди в лес несут. — Михал (так звали моего нового знакомого) похлопал себя по карманам и показал сумку, где лежали две лепешки и кусок сыра.
— Вот и все, хоть целый день работай. Больше не разрешают с собой взять. Надеются, что вы придете за едой к кому-нибудь в деревню… А партизаны вас так ищут! Всем своим людям наказали вас найти…
Потом мы сидели, пригнувшись в кустах, очень близко друг к другу. Михал говорил быстрым шепотом:
— Панна Ася, один русский попал в полицию. Ваш парашют сняли с дерева, а этот человек был недалеко от того места: Он очень сильно разбился: поломал руки, ноги… его нашли два фольксдойча… Он просил спрятать его, а они выдали полиции…
«Так вот кто кричал тогда», — подумала я,
— А как зовут? Вы не узнали?
— Петр. Его звали Петр.
— Почему «звали»? Разве?..
— Да. Он умер два дня тому назад… Он был очень плохой. Весь больной. Панна Ася, он все рассказал… и про вас, и про майора, и про всех…
— Полиции?
— Да. А они все равно били его, пытали…
— Скажите, а радиостанцию нашли?
— Радио?.. Не слыхал. Наверное, нет, не нашли.
— Хорошо… А как мне добраться до партизан? Где остальные наши товарищи? Вы ничего не слышали о них?