Вдруг недалеко от стола, за которым мы сидели, приподнялось в полу несколько досок, и из-под них высунулся мужчина в гитлеровской форме. Я вскочила, схватила револьвер, но Ян усадил меня на стул и сказал смеясь:
— Не бойтесь, это и есть партизаны.
Партизан уже вылез из подполья и представился:
— Карел.
Следом за ним вылезло еще человек пять.
В такой же густой темноте шла я с партизанами к ним в бункер — землянку. И все расспрашивала об остальных членах нашей группы. Оказалось, что в бункере есть один русский, только он просил не называть его.
— Так интереснее, — шутили партизаны. — Вот придете и узнаете.
Наконец мы пришли в самую гущу молодого букового леса. Один из партизан постучался в небольшую крышку, которой обычно закрывается подполье в доме. Крышка приподнялась, из-под нее пахнуло теплом, приятным запахом чего-то горячего, жареного. Человек, приподнявший крышку изнутри, вылез на землю.
— Добрая ночь, панна Ася, мы вас давно уже ждем. Давайте познакомимся: меня зовут Юзеф. Пойдемте скорей, ужин стынет. Спускайтесь вот сюда!
Я оступилась, упала сразу на вторую ступеньку, села на нее и зажмурилась, ослепленная ярким светом.
— Ася, Асенька! — позвал меня кто-то…
Я смеялась и плакала, спрятав лицо на груди у Василия. А он успокаивал меня:
— Ну, хватит, хватит плакать… Ну, перестань… — И голос его дрожал.
Тихо гудела карбидная лампа. Я осмотрелась. Землянка, или бункер, как ее называли партизаны, была небольшой, прямоугольной ямой. С левой стороны от входа и до угла тянулись нары, которые служили и постелью и столом. В правом углу помещался ларь для продуктов, на нем немецкий радиоприемник. Ближе к входу с правой стороны железная печка, а возле нее маленький кухонный столик. Узкий проход — шагов шесть в длину и шаг в ширину.
Партизаны — их было человек двенадцать — наблюдали за нашей встречей. Юзеф, спокойно расставляя миски и разливая в них суп, все время что-то говорил. Трудно было уследить за ходом его мыслей. Чуть выше среднего роста, темноволосый, с остренькой черной бородкой, он, когда разговаривал, в упор смотрел на собеседника. В глазах его было что-то жесткое и неприятное.
Я очень беспокоилась о судьбе радиостанции и сразу же попросила помочь разыскать ее. Помню, в какой стороне от дерева закапала, в каком месте, а вот на какой горе — уже не помню.
— Я знаю это дерево, — сказал Алойзы, мальчишка моложе меня, в зеленом мундире и огромной форменной фуражке. — Я видел, как полицаи снимали с него парашют.
— Вот и хорошо, — обрадовался Юзеф. — Отдохните пока. Потом сходим за радиостанцией. А за эти дни, может быть, и майор отыщется. Нам уже говорили, что видели в окрестностях двоих неизвестных… Ну, а сейчас давайте ужинать…