— Знаете что, пан Юзеф, писать я ничего не буду. Не имею права. Обратитесь с этой просьбой к майору.
Юзеф явно разочарован.
В комнате, где мы находились, стояла кровать с пышной периной. Яничка предложила мне лечь. И едва я погрузилась в мягкий пух, как тут же уснула. Проснулась по привычке рано.
— Пани Яничка, — спросила я, — где у вас бункер? Где все партизаны живут?
— Тут же, под домом.
— Проводите меня к ним.
— Побудьте здесь еще. Успеете насидеться в бункере.
— Нет, пожалуйста, проводите. Непривычно мне днем в комнате находиться.
— Тогда пойдемте. Только я сначала посмотрю, нет ли кого на улице.
Мы стояли у приоткрытой двери. Я выглядывала, запоминая местность. Справа и слева тянулись длинные ряды домов. Далеко перед домом расстилалась большая равнина, заканчивающаяся лесом. А над лесом и краем равнины сиреневой дымкой уходила в мутное зимнее небо вершина горы.
— Как называется эта гора?
— Чантория, — ответила Яничка.
К дому Янички пристроен деревянный сарай. В углу его за поленницами находился вход в бункер. Пройти к нему из дома можно было и по улице — из двери в дверь, и по чердаку дома. Бункер маленький, тесный, а людей в нем прячется много. Яничка готовила еду партизанам и ловко бегала с кастрюлями по лестницам. Она же сообщала партизанам обо всем, что творилось в городе.
Первое, что бросилось мне в глаза, едва я спустилась в бункер, это большое красное полотнище. Партизаны спарывали с него белый круг с черной свастикой посредине.
— Вот, панна Ася, — сказал Янек, размахивая полотнищем, — видите, мы почти готовы… Эх, сейчас бы отряд кавалерии, да с этим знаменем галопом по городу… Вот была бы картина!..
— Да, — засмеялся Франта, — картина была бы хорошая, но Красная Армия еще далеко. Позавчера только Краков освободили.
Заметив, что я пригорюнилась, Франта подсел ко мне и сказал, что майор должен прийти вечером. Ему уже сообщили, что я здесь. Я благодарно посмотрела на Франту. Как хорошо, что он догадался, о чем я думаю! Мне опять уступили место в уголке, и опять я лежу и наблюдаю за всеми незаметно. Вот сидит, о чем-то задумавшись, Янек — сын Франты. У него высокий чистый лоб, светлые волосы. На руке вытатуирован номер узника Освенцима — память на всю жизнь. Я знаю, ему есть о чем вспомнить… Вот Карел, брат Юзефа, спорит с Михалом, по прозвищу Крук (Ворон). Михалу очень подходит это прозвище — он маленький и черный. А Юрек почему-то не пришел сюда…
Юзеф является в бункер после обеда. Сразу настраивает приемник: слушает Лондон и Нью-Йорк. Слушает и гадает, кто же раньше придет в Устронь: советские войска или союзники? И я понимаю, что союзники были бы ему милее.