Когда мы расселись в гостиной перед камином, окруженные со всех сторон собаками, я не могла не улыбнуться выжидающе поглядывавшим на меня молодым людям. Я понимала, что могу держать их в тревожном ожидании сколько угодно, но дело было в том, что мне нравилось их юное общество. Оно будило во мне воспоминания о собственной молодости и о моей матери, сидевшей на этом вот самом диване и рассказывавшей мне ту самую историю, которую я собиралась теперь рассказать им.
Мы с мамой были очень близки, и при этом скорее как сестры, а не как мать и дочь. Как я ее любила и как горевала, когда она умерла…
Сбросив серебряные сандалии, я подобрала под себя ноги и, глубоко вздохнув, начала свой рассказ.
– Прежде чем говорить о Лилли, я должна рассказать вам историю семьи Молино, о том, какой она была известной и богатой и как впоследствии пришла в упадок.
Название «Ардиаварнха» буквально означает «Холм с ольховой рощей». Мои предки посадили на холмах вокруг дома сотни ольховых деревьев, которые, как вы можете видеть, стоят до сих пор.
– Во времена моего прадеда здесь служили повара-французы и англичанки-няни, их ирландские помощницы, гувернантки-няни, женщины, прислуживавшие за столом, горничные, обслуживавшие дам, прачки и кухарки, готовившие еду для прислуги. Конюшни, разумеется, были такими, о которых можно только мечтать. Они были неотъемлемой частью любого ирландского дома и строились из лучших материалов. В них стояли десятки лошадей, и каждое стойло являло собою образец чистоты. На каждом была отполированная до блеска латунная дощечках именем лошади.
У Молино были и городские дома – в Дублине, на Фицуильям-сквер и на лондонской Белгрейвии. На время крупных приемов и званых вечеров они приезжали в Лондон, для дворцовых приемов, обедов и балов у лорда-наместника, отправлялись в дублинский замок, а развлекались на широкую ногу в Арднаварнхе. Туда съезжались все. Их главную гостевую книгу можно было читать как «Кто есть кто» того времени.
Жили там очень широко. Даже при жизни моего собственного деда, Молино были богаты. Он был самым младшим сыном и унаследовал титул лишь после целой вереницы несчастий. Его отец и две сестры умерли от тифа; катаясь на лодке, утонул его старший сын, унаследовавший титул. А потом уже мой дед, Огастес Молино, унаследовал все остальное – и титул, и фамильное состояние, и Арднаварнху.
Я закурила сигарету.
– Так на чем я остановилась?
– Ваш дедушка вступил в права наследства, – с живостью напомнила Шэннон.
Я продолжила свой рассказ:
– Огастес Молино привез свою вдовствовавшую мать в унаследованный дом – в тот самый, где мы сейчас сидим, – и посвятил остаток своих дней садоводству. К тому времени он уже познакомился с Хэлен Узстмейкотт, единственным ребенком в небогатой дворянской семье, жившей в Девоне. Хэлен Уэстмейкотт была прелестна, и спустя три месяца Огастес женился на ней.