– Поэтому мох и растет там?
– Верно.
Возвращение к кораблю показалось им более долгим и, конечно, более горячим, чем прогулка на рассвете. Однако, когда они подошли к кораблю, он все еще оставался в тени – по крайней мере это Тревиз рассчитал правильно.
– Смотрите! – сказал Пилорат, но Тревиз заметил это и сам.
Границы наружного люка обросли зеленым мхом.
– Тоже утечка? – спросил Пилорат.
– Конечно. Я уверен, что в незначительных количествах, но этот мох, похоже, лучший индикатор малых количеств двуокиси углерода, чем все, о чем я до сих пор слышал. Его споры должны быть везде и найдя несколько молекул двуокиси углерода – прорастают. – Он настроил передатчик на корабельную волну и сказал: – Блисс, вы меня слышите?
– Да, – откликнулась Блисс. – Вы готовы войти? Снова неудача?
– Мы у корабля, – сказал Тревиз, – но НЕ ОТКРЫВАЙТЕ шлюз. Мы откроем его сами, отсюда. НЕ ОТКРЫВАЙТЕ шлюз.
– Но почему?
– Блисс, делайте, как я сказал, хорошо? У нас будет время для разговоров после.
Тревиз вынул свой бластер, тщательно уменьшил мощность до минимума, потом неуверенно посмотрел на него. Он никогда не использовал его на минимуме. Тревиз осмотрелся, но вокруг не было ничего, подходящего для испытания.
В полном отчаянии он направил ствол на каменистый склон холма, на котором лежала тень «Далекой Звезды»… Мишень не покраснела. Машинально он коснулся этого места. Было ли оно теплым? Через изолирующую ткань скафандра он не чувствовал ничего.
Тревиз вновь заколебался, а потом решил, что корпус корабля должен быть не менее теплоупорным, чем склон холма. Он направил бластер на край шлюза и, затаив дыхание, коротко нажал на спуск.
Несколько сантиметров похожего на мох растения сразу же стали коричневого цвета. Тревиз повел рукой дальше и даже слабого дуновения в разреженном воздухе, возникшего от этого движения, оказалось достаточно, чтобы разбросать легкие скелетные останки коричневого материала.
– Помогает? – обеспокоенно спросил Пилорат.
– Да, – ответил Тревиз. – Я переключил бластер на луч малой интенсивности.
Он провел лучом по границе шлюза и там, где он проходил, зелень исчезала. Целиком. Потом он стукнул по внешнему люку, чтобы возникшая вибрация стряхнула оставшуюся коричневую пыль на землю. Эта пыль была настолько тонка, что висела даже в разреженной атмосфере планеты, поднимаемая потоками газа.
– Думаю, теперь можно открывать, – сказал Тревиз и, пользуясь переключателем на запястье, послал в эфир комбинацию радиоволн, которая привела в действие механизм, открывающий шлюз снаружи. Люк начал открываться, и не успел он раскрыться даже наполовину, как Тревиз сказал: