Руки Фоллом поднялись со стола, и Блисс, держа ее подмышки, поставила на ноги. Потом она повернула ее и прижала к своей груди, дожидаясь, пока стихнут рыдания.
Глядя на Тревиза, молча стоявшего в дверях, она сказала:
– Уйдите с дороги, Тревиз, и не касайтесь нас, когда мы будем проходить.
Тревиз быстро шагнул в сторону, а Блисс на мгновение задержалась и добавила:
– Я на секунду входила в ее разум. Если я случайно причинила какой-то вред, вам это так просто не пройдет.
Тревизу очень хотелось сказать, что его не волнует даже кубический миллиметр мозга Фоллом и что он боится только за компьютер, однако под свирепым взглядом Геи (наверняка, это она, а не Блисс, заставила его пережить мгновение холодного ужаса), он счел разумнее промолчать.
Он продолжал молчать и не двигался до тех пор, пока Блисс и Фоллом скрылись в своей комнате, и очнулся только тогда, когда Пилорат сказал:
– Голан, с вами все нормально? Она не повредила вам?
Тревиз энергично потряс головой, как будто стряхивая паралич, овладевший им.
– Со мной все в порядке. Другое дело, в порядке ли ЭТО. – Он сел за пульт компьютера и положил руки на метки, которые так недавно закрывали руки Фоллом.
– Ну? – с тревогой спросил Пилорат.
Тревиз пожал плечами.
– Кажется, отвечает нормально. Возможно, потом я найду неисправность, но сейчас ничего не вижу. – Он помолчал и продолжал: – Компьютер не может эффективно сочетаться ни с чьими руками, кроме моих, но в случае с гермафродитом, дело не только в руках. Я уверен, что это были преобразовательные доли…
– Но что заставило корабль задрожать? Надеюсь, не они?
– Нет. Это гравитационный корабль, и у нас не может быть инерционных эффектов. Но это чудовище… – Он помолчал.
– Да?
– По-моему, она дала компьютеру два взаимоисключающих требования и каждое с такой силой, что у него не оставалось выбора, кроме как попытаться выполнить оба одновременно. Пытаясь совершить невозможное, компьютер временно ослабил свободное от инерции состояние корабля. По крайней мере, это моя версия случившегося.
Потом лицо его как-то смягчилось.
– И, может, это и к лучшему, потому что мне пришло в голову, что все мои разговоры об Альфе Центавра и ее спутнике были глупостью. Я знаю сейчас, куда Земля переместила свою тайну.
97
Пилорат удивленно уставился на него, а затем, игнорируя последнее замечание, вернулся к тому, которое повергло его в изумление:
– Но как Фоллом могла потребовать две взаимоисключающие вещи?
– Она говорила, что хочет, чтобы корабль шел к Солярии.
– Ну, конечно, она этого хотела.
– Но что она подразумевала под Солярией? Она не могла узнать Солярию из космоса, поскольку никогда не видела ее оттуда. Когда мы торопливо покидали ее мир, она спала. И, несмотря на прочитанное из вашей библиотеки и помощь Блисс, мне кажется, она так и не смогла представить, что в Галактике сотне миллионов звезд и миллионы обитаемых планет. Воспитанная под землей и в одиночестве, она смогла уловить только то, что миры различны – но как их много? Два? Три? Четыре? Для нее любой мир, который она видит, похож на Солярию, а поскольку я предложил Блисс попытаться успокоить ее намеком, что если мы не найдем Землю, то вернем ее на Солярию, она могла представить, что Солярия находится рядом с Землей.