Смит уселся на столик, поставил перед собой рацию, вынул из кармана шифровальную книжку и листок бумаги. Он проверил текст, выпрямился и протянул книжку Шэфферу.
— Сожги! Каждую страницу отдельно.
— Каждую отдельно? Всю книжку. А она нам больше не понадобится?
Смит отрицательно покачал головой и взялся за настройку рации.
В штабе разработки операций в Уайтхолле было гораздо теплее. Сосновые поленья весело трещали в огромном камине. Двое мужчин, сидевших по обеим его сторонам, выглядели далеко не такими молодцами, как двое тех, что сидели в эту минуту возле затухающих угольков в Баварских Альпах. Адмирал Ролленд и полковник Уайет-Тернер откровенно клевали носами. Но как только раздался сигнал вызова из большого передатчика, возле которого дежурил гражданский радист, сон как рукой сняло. Они переглянулись и вскочили с мест.
— Бродсворд вызывает Дэнни Боя. — Голос звучал тихо, но отчетливо. — Бродсворд вызывает Дэнни Боя. Слышите меня? Прием.
Радист проговорил в микрофон:
— Слышу вас. Прием.
— Готовы? Прием.
Ролленд и Уайет-Тернер стояли за плечом радиста, который быстро наносил на бумагу бессвязные буквенные сочетания. Через несколько секунд текст был расшифрован: «Торренс-Смиз убит, Томас, Кристиансен и Каррачола арестованы».
Пробежав глазами текст, Ролленд и Уайет-Тернер как по команде взглянули друг на друга с одним и тем же мрачным выражением лиц. А карандаш радиста выводил на бумаге дальнейший текст: «Неприятель считает, что Шэффер и я мертвы. Рассчитываем, войти внутрь в течение часа. Подготовьте транспорт через девяносто минут. Прием»
Адмирал Ролленд выхватил микрофон у радиста.
— Бродсворд! Бродсворд! Вы знаете, кто я, Бродсворд?
— Я знаю, кто вы сэр. Прием.
— Уходите. Бродсворд. Уходите немедленно. Спасайтесь. Прием.
— Вы… должно быть… шутите. — Эти слова были произнесены медленно, с долгими паузами.
— Вы меня слышали? — Ролленд проговорил это особо отчетливо. — Вы меня слышали? Это приказ, Бродсворд.
— Мэри уже там. Конец связи.
Передатчик умолк.
— Он прекратил передачу, сэр, — тихо сказал радист.
— Прекратил, — автоматически повторил Ролленд. — Боже мой — прекратил.
Уайет-Тернер вернулся к камину и опустился в кресло. Он будто сделался меньше ростом.
— Это моя вина, — едва слышно прошептал полковник, невидяще посмотрев на адмирала Ролленда, севшего напротив. — Я один во всем виноват.
— Мы сделали то, что должны были сделать. Мы оба виноваты, полковник, к тому же идея была моя. — Он перевел глаза на огонь. — И за это мне отвечать особо.
— Это самый тяжелый день в моей жизни, — угрюмо проговорил Уайет-Тернер. — Хуже не придумаешь. Я, наверное, стал слишком стар.