Ей хотелось сказать об этом кому-нибудь или позвонить в полицию, но она знала, что ей никто не поверит. А если полицейские обнаружат, что она оказалась во владениях Уорнеков, ее возможно, упекут в тюрьму. Итак, ей оставалось только ждать, смотреть и надеяться. Но вдруг в один прекрасный день все изменилось.
Джесси решила, что сегодня она пойдет в овраг в последний раз. Однако на краю Капли Дьявола она вдруг увидела человека. Он сидел, свесив ноги в обрыв и глядя на расстилавшийся перед ним океан. На нем были мешковатые джинсы и слишком большой джемпер, но издали он казался обыкновенным мальчиком, который хочет побыть один, чтобы хоть немного познать жизнь. Но на самом деле это был не обыкновенный мальчик. Это был Люк.
Джесси тихо подошла к нему, не зная, как сказать, что она здесь.
– Можно мне сесть? – спросила она. Ее сердце глухо билось – так настойчиво, что она даже боялась, как бы он не услышал этот бешеный стук.
Люк не ответил, и Джесси пришлось обойти его, чтобы увидеть напряженное худое лицо, поглощенное какой-то мыслью. Как и раньше, Джесси почувствовала, что ее завораживает исходившая от него смертельная внутренняя энергия, но сегодня в нем явно что-то изменилось, появилась какая-то непреодолимая и пугающая сила. Под обычной одеждой нельзя было скрыть желания выжить, словно кристаллизованного в его мрачном взгляде. Его кормил ум, как дикого зверя. Что же с ним такое сделали?
Люк не ответил на ее вопрос, но и не пошевелился, чтобы прогнать ее, и Джесси решила, что молчание – знак согласия. Она уселась рядом с ним, тоже свесив ноги в обрыв.
– Я тебя давно не видела и думала, что ты уехал, – сказала она. «Я надеялась, что ты уехал, что ты не страдаешь».
Никакого ответа. После нескольких секунд молчания она осмелилась задать еще один вопрос.
– Как твоя нога? Она действительно оказалась сломана? – Он кивнул. – Тебе больно?
– Джед Доусон, управляющий, вправил ее – произнес Люк, как будто это был ответ на ее вопрос. Он говорил каким-то отстраненным голосом, как и в день их предыдущей встречи. Создавалось ощущение, что он говорил не о себе, а о каком-то другом мальчике, который жил за него жизнью Люка Уорнека, принимая все побои и поношения.
– Тебя не возили в больницу? – спросила Джесси.
– Папа не хотел, чтобы в это дело вмешивались врачи.
Неужели они обошлись без врача? И его ногу вправил управляющий? Что это за безумие? Это не Люк был опасен, вдруг поняла она. Опасность исходила от его отца! Хорошо, что хотя бы Люк жив, сказала себе Джесси.
Потом она начала тихо рассказывать о себе, не выбалтывая своих тайн и не выспрашивая о его секретах. Она поведала о том, что живет с сестрой и приемным отцом в старом дощатом доме над ущельем, что ее мать сбежала, когда они с Шелби были младше, что Хэнк в ту ночь напился и разнес весь дом и что это с тех пор повторялось много раз.