А Булан подумал: «Я мечтаю только об одном — иметь душу, всегда жить рядом с любимой и оберегать ее.»
После завтрака они снова двинулись в поисках реки, которая, вдруг куда-то исчезла. Они все шли и шли, преодолевая препятствия и мелкие речушки, через которые Булан переносил девушку на руках, пока не наступил полдень, а реки все не было. Поскольку оба плохо ориентировались в джунглях, они не смогли установить ни местонахождения тропы, которой пришли, ни в какой стороне протекала река.
С наступлением вечера Вирджинию Максон охватило беспокойство: она была уверена в том, что они заблудились. Булан не делал вида, будто знает дорогу, а говорил лишь, что в конечном счете они непременно выйдут к реке. На деле же, если бы не явная тревога девушки, он с радостью воспринял бы тот факт, что они заблудились, однако ради нее честно старался найти реку.
Когда наконец наступила ночь, девушку охватил ужас, но она не выдавала своего состояния, так как понимала, что ее спутник не виноват в их затруднительном положении. Раздававшиеся в ночных джунглях странные, жуткие звуки наполнили ее самыми недобрыми предчувствиями, а когда сверху зарядил холодный моросящий дождь, она и вовсе поникла духом.
Булан на скорую руку соорудил для нее примитивное укрытие, затем заставил прилечь, снял с себя боевую накидку даяков и укрыл ее, однако прошло несколько часов, прежде чем усталость взяла свое, и девушка забылась беспокойным сном. Несколько раз ей в страхе казалось, что Булан бросил ее одну в джунглях, но когда она окликала его, он отзывался с другой стороны укрытия. Она подумала, что Булан соорудил для себя шалаш по соседству, но сама мысль, что он может уснуть, наполняла ее страхом, и все же она больше не стала окликать его, поскольку понимала, что он нуждается в отдыхе даже больше, чем она. Булан же всю ночь простоял возле своей возлюбленной, простоял почти обнаженный на ночной прохладе и под холодным дождем, оберегая ее от появления диких ночных посетителей — людей и зверей.
Следующие сутки, а потом и третьи, и четвертые оказались повторением первых. Булан из последних сил старался отогнать сон. По его покрасневшим глазам и изможденному лицу девушка догадалась, что он недосыпает, и пыталась заставить его отдохнуть как следует, но она не предполагала, что он не спит уже четверо суток.
В конце концов природа не выдержала такого колоссального напряжения, могучую конституцию человека одолели-таки холод, сырость, а также нехватка сна и еды; всю пишу, которую он находил в последние два дня, он отдавал девушке со словами, что свою долю он уже съел.