Публикуется по расклейке последнего издания; сверено с машинописью, хранящейся в фонде 562, к. 14 ед. хр. 2, ОР РГБ.
В 1965 году публикация была осуществлена с благословения Е. С. Булгаковой. Л. Е. Белозерская тоже выбрала для публикации вторую редакцию. В третьем томе Собрания сочинений (1990) и сборнике "Пьесы 30-х годов" (1994) публикуется первая редакция пьесы по машинописному списку, хранящемуся в РГАЛИ, ф. 656 (фонд Главреперткома), оп. 3. ед. хр. 329. На этом списке есть подписи рецензентов Реперткома 9 и 25 декабря 1940 г. и штамп: "Главное управление по контролю за зрелищами и репертуаром Комитета по делам искусств. Разрешается только к печати…" Но в то время пьеса не была опубликована.
Публикатор и автор примечаний к пьесе "Иван Васильевич" в Собрании сочинений в пяти томах, Я. С. Лурье, сравнив обе редакции, пришел к выводу: "Главное различие между первой редакцией и второй (к которой примыкает также сценическая версия, созданная в Театре Сатиры) заключается в том, что история с машиной времени, созданной изобретателем Тимофеевым, описывалась в первой редакции как реально происшедшая, а во второй – как сон Тимофеева. Переделка эта была вынужденной: на одном из экземпляров второй редакции (РГБ, ф.562, к 14 ед хр. 2) было надписано: "Поправки по требованию и приделанный сон". Другие "поправки по требованию" выразились в том, что был удален текст, читавшийся в начале и конце первого акта: лекция "свиновода" по радиорепродуктору. О том, что мотив этот имел отнюдь не безобидный характер, свидетельствуют слова Тимофеева в финале, когда его, вместе с двумя путешественниками в прошлое, арестовывает милиция: "Послушайте меня. Да, я сделал опыт. Но разве можно с такими свиньями, чтобы вышло что-нибудь путное?…" (первоначальный текст первой редакции). Тема пьесы здесь заметно перекликалась с темой "Собачьего сердца". Во второй редакции пьеса стала начинаться передачей по радио музыки "Псковитянки" (чем и мотивировался сон Тимофеева), а заканчиваться пробуждением Тимофеева. Слова управдома в первом акте, что жильцы дома "рассказывают про советскую жизнь такие вещи, которые рассказывать неудобно", были заменены во второй редакции на: "рассказывают такую ерунду, которую рассказывать неудобно". (См.: Булгаков М. А. Собрание сочинений в пяти томах. М., Художественная литература, 1990, т. 3, с. 674).
После того как Театр отказался от "Блаженства", предложив на этом материале написать новую пьесу – комедию об Иване Васильевиче Грозном, попавшем в советскую эпоху, Булгаков без всякого воодушевления принял эти рекомендации. Но потом эта идея все больше и больше захватывала его. И не удивительно: чуть ли не при каждой встрече с теми, кто слушал чтение его пьесы, говорилось, что надо написать новую пьесу, использовав все ту же машину времени: из этого можно извлечь много комедийных положений, конфликтов, можно от души посмеяться над прошлыми и нынешними нравами и обычаями. Так, Е. С. Булгакова записывает в "Дневнике": 30 сентября 1934. "Вчера у меня была встреча с Веровым – новым заместителем директора в Сатире. Театр усиленно просит М. А. согласиться на переделки "Блаженства". 7 мая 1935: "У нас вечером: Горчаков, Веров, Калинкин (из Сатиры). Просят, умоляют переделать "Блаженство". М. А. прочитал им те отрывки, что сделал. Обещал им сдать к первому декабря". 17 октября 1935. "Звонок из Реперткома в Сатиру (рассказывает Горчаков): Пять человек в Реперткоме читали пьесу, все искали, нет ли в ней чего подозрительного? Ничего не нашли. Замечательная фраза: "А нельзя ли, чтобы Иван Грозный сказал, что теперь лучше, чем тогда?" Двадцатого придется М. А. ехать туда с Горчаковым".