Бросив на него быстрый взгляд, Кэсси заметила на его лице промельк знакомой лукавой усмешки.
– Тебя это не волнует, папа? – тихо сказала она, впервые заговорив о том, о чем раньше спросить не осмеливалась. – Она ведь твоя жена.
– А ты моя дочь! – ровным голосом произнес он, гладя ей прямо в глаза, впервые сбросив с себя маску безразличия. – Считается, что актеры весьма эмоциональная публика, хотя, по-моему, все это не что иное, как игра. Мы слишком эксплуатируем наши чувства на сцене, так что на реальную жизнь их остается не так уж много. Тем не менее кое-какие чувства все же теплятся, поэтому я испытал большое удовлетворение, увидев тебя сегодня с Джорданом Рисом. Он как нельзя лучше подходит тебе, не то что этот сладкоглазый итальянец. Ты совершенно не такая, как твоя мать, Кассандра. Тебе нужен человек, который окружит тебя заботой и возьмет на себя ответственность за твою жизнь. Джордан именно таков, дорогая. Не стоит стремиться к тому, что может стать для тебя самой большой ошибкой. Он вновь уткнулся в газету, явно довольный тем, что разговор окончен. – Папа, – нетерпеливо сказала Кэсси, отнимая у него газету. – Я ведь говорила о матери и о тебе, о вас обоих!
– Я знаю Винни! – засмеялся он и добавил: – Она не любит, когда я называю ее так. Этим именем я звал ее сразу после женитьбы, а теперь она слишком важная персона. Кассандра, она всю жизнь делала то, что ей нравится. Она звезда! Тебе известно, что даже этот дом принадлежит ей? Я никогда не пытался с ней соперничать, даже в молодости. Когда этот итальянец надоест ей, она, не задумываясь, бросит его. Мне это не в новинку, сто раз видел.
– Я не понимаю тебя, – тихо сказала Кэсси.
– И не надо, дорогая, – спокойно отозвался отец. – Думай о Джордане. Кстати, он вряд ли позволит тебе думать о ком-нибудь еще, – улыбнулся он, ероша ей волосы. И сразу же она вспомнила, как совсем недавно ее волосы ерошил Джордан. Он бы, наверно, и на сцене прекрасно выступил с такими незаурядными актерскими способностями.
В эту минуту на пороге появилась ее мать, за которой с каким-то потерянным видом следовал Луиджи.
– Так, так! – с многозначительной насмешливостью воскликнула она. -Придется мне почаще наведываться сюда, чтобы знать, отчего это вы оба выгладите такими довольными. Что же вы тут замышляете, милые мои заговорщики?
– Мы всего лишь говорили о человеческой психологии, обсуждали характер кое-кого из знакомых, – с откровенным цинизмом заявил ей отец.
При этих словах в зеленых глазах Лавинии вспыхнула холодная настороженность. И Кэсси почему-то вдруг пожалела Луиджи. В нынешних обстоятельствах ему досталась весьма жалкая роль. Непонятно, зачем он вообще нужен Лавинии, ну разве только по самой банальной и очевидной причине. Кэсси снова передернуло от отвращения, после чего нужные слова пришли к ней сами собой. И она долго говорила о Джордане, чувствуя молчаливую поддержку отца, который, к ее большому облегчению и еще большему удивлению, тоже читал его книги.