А потом зарычал, и вход заслонила высокая широкоплечая фигура. Я невольно вскрикнула, сердце бешено заколотилось, когда человек наклонил голову и вошел в пещеру. Тут солнце осветило твердые черты и золотистые волосы.
– Привет, – едва выдохнула я.
– Не слышу радости в голосе, – сказал Дункан, и я снова подумала: до чего же он привлекателен!
– Полагаю, пришли меня спасать?
– Спасать?
– Помните, вы говорили, что спасать дамочек в беде – часть вашей работы.
– Так оно и есть. И если вы взглянете на море, – он отступил, чтобы я могла заглянуть ему за спину, – то увидите, что уже начинается прилив. Пещеру скоро затопит.
– Верю на слово, тут я не специалист. – Он уже не улыбался, мне даже показалось, что он мною очень недоволен. – Кстати, – спросила я, – откуда вы узнали, что я здесь?
– Мы… я был в дюнах, когда услышал, как вы зовете собаку. Вышел к обрыву, чтобы взглянуть, откуда весь этот шум, и увидел, как вы идете по насыпи.
– Рано же вы встаете.
– Да, ложусь поздно, встаю рано. Такая работа.
Внезапно я вспомнила: Дункан, когда подвозил меня домой, говорил, что собирается установить камеру для ночной съемки.
– Кстати, хорошие получились снимки?
– Я еще не проявил пленку. Надеюсь, конечно, но уж очень скверной была погода.
Дункан снова заулыбался, так что его шаг вперед показался мне вполне естественным. Однако собака подняла голову и зарычала. Я засмеялась.
– Все в порядке, Бенджи. Дункан – свой. – Тут я вспомнила, что во время грозы заметила крупную светлую собаку. – Когда проявите пленку, на ней вполне может оказаться Бенджи.
– Почему вы так считаете?
– Ну, он в ту грозу бегал по саду… – Я запнулась, заметив, как смотрит на меня Дункан. – В чем дело?
– А вы, Бетани? Вы тоже бегали в грозу?
Именно в этот момент я все поняла. Это красивое лицо. Лицо святого или лицо грешника? Дом Дункана напоминает келью отшельника, но тем не менее нельзя отрицать его явной сексуальности. Я покраснела, вспомнив, что даже воображала себя в его объятиях.
При первом же знакомстве я распознала в Дункане некую одержимость. Но до сего времени полагала, что он одержим работой, охраной природы. Однако теперь я знала: он одержим совсем иной страстью – страстной любовью к моей кузине Саре.
Я вспомнила замечательные цветные фотографии, явно сделанные не в Англии. И еще кувшинчики золотистого цвета. Такие люди привозят с собой после отдыха на Коста-Брава…
Конечно, Дункан ездил туда не отдыхать, а работать – фотографировать. Он и был тем человеком, с которым Сара познакомилась в Испании.
Дункан догадался, что я все поняла. Да, я теперь знала: именно Дункан пытался сбить меня на дороге, именно он запер меня в грозу в часовне. Мне вспомнилось еще кое-что – тот день, когда мы с ним шли через дюны от его коттеджа. Тогда меня едва заживо не похоронили груды песка. Чем бы все кончилось, не появись там мой друг капрал Маккензи?