Сара безумно любила свою мать, но она знала и ее недостатки, а нельзя было отрицать, что тетя Дирдре ленива.
Но что-то еще будоражило мою память. Сара была права лишь наполовину. У тети Дирдре была и другая причина не желать, чтобы мы бродили где попало…
На веранду вели две низкие ступеньки. Доски пола вовсе не сгнили. Даже сейчас, многие годы спустя, они выглядели вполне надежными. Дверь запиралась на щеколду, одну из тех, с которыми приходится повозиться, если засов сразу не попадает в паз. Этим и могло объясняться, что дверь болталась туда-сюда на ветру вчера вечером, а потом более сильный порыв ветра ее захлопнул.
Я подняла щеколду и вошла в дом. Чего я ждала? Запаха гнили и сырости? Внутри оказалось тепло и, хотя в воздухе и чувствовался какой-то слабый, терпкий запах, довольно приятно.
Через несколько мгновений мои глаза привыкли к полумраку, и я огляделась. Там было достаточно чисто, если учесть, насколько давно домом никто не пользовался. Старый, но еще приличный ковер закрыл большую часть пола. В углу – складные стулья, в другом – сложенный садовый зонт, а у стены – столик и два стула. Имелось там и кресло, на которое были навалены диванные подушки и пара пледов.
«Мы устроим свое логово в летнем домике. Если хочешь, ты можешь тоже пойти, Бетани. Цыганенок принесет еду и что-нибудь выпить…» Голос Сары звучал все громче, по мере того как события последнего лета в Ситонклиффе восстанавливались в моей памяти.
Мне пришлось ухватиться обеими руками за край стола, чтобы не упасть. На столе стояла бутылка вина в потеках оплывшего воска. Но не могла же она оказаться той самой бутылкой, которую принес Цыганенок много лет назад.
Та высокая зеленая бутылка лежала в картонном ящике вместе с банками «кока-колы», пакетами чипсов, шоколадками и бутербродами, завернутыми в целлофан…
– Замечательно, Цыганенок, но ведь тебя могли поймать? – Сара с одобрением смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Не волнуйся, никто меня не заметил, в кафе много народу в это время.
– Но вино? Где ты взял вино?
Он ухмыльнулся.
– Скажем так: я знаю, где хранятся запасы одного человека.
Цыганенок захватил и штопор. На Сару явно произвело впечатление, как он ловко открыл бутылку, будто ему доводилось делать это постоянно. Она налила понемногу темно-красной жидкости в три пластмассовых чашки, которые вместе с бумажными салфетками были нашим с ней вкладом в пиршество.
Мне было всего семь, и вино мне не понравилось. После скорченной мною гримасы, вино в мою чашку больше не наливали. Сара и мальчишка вдвоем прикончили бутылку.