– Ты потратилась и на Мухамеда тоже, – едко заметил Андреа, увидев, что Присцилла купила крем для бритья и лезвия, которыми он не пользовался.
– Синьора никогда меня не попрекает по пустякам, – обиделась Присцилла.
– У синьоры есть скверная привычка на все смотреть сквозь пальцы. Ты мне должна восемнадцать тысяч лир, и я вычту их из твоей зарплаты.
– На тебя синьора тоже закрывает глаза, – атаковала его Присцилла, – но ты на нее за это не сердишься!
Этот человек покушался на ее маленькие привилегии, включавшие в себя и мелкие траты на личные нужды. Такое отношение ей не нравилось.
– Ты уволена! – заорал Андреа.
Увидев, что он не шутит, Присцилла испугалась. Она не могла позволить себе потерять работу в доме Донелли. Конечно, все они тут были чокнутые, но все-таки они ее уважали, регулярно платили зарплату, а главное, хорошо относились к ней.
– Синьора меня наняла, и только она может меня прогнать, – сурово ответила Присцилла, пряча свой страх.
Андреа вовсе не хотел ее выгонять. Без нее он был как без рук. Но и потакать сметливой филиппинке он тоже не собирался. Надо показать ей, кто в доме хозяин.
– Поди расскажи это на бирже труда. Тут раздался звонок в дверь.
– Иди открой, – приказал Андреа.
– Да, синьор, – ответила она с широкой улыбкой.
Буря миновала. С облегчением переведя дух, Присцилла решила воздержаться от набегов на семейный бюджет. По крайней мере до возвращения хозяйки.
Из прихожей донесся восторженный вопль Луки.
– Здравствуй, дедушка! – закричал малыш.
Итак, приехал тесть. Андреа пошел поздороваться с ним.
– Ты прибыл как нельзя вовремя. Мне надо съездить к матери. Ты не мог бы немного посидеть с детьми?
Тесть окинул его серьезным взглядом без улыбки.
– Угости меня чашкой кофе и сигаретой.
Мими Пеннизи уселся в кресло прямо в прихожей и посмотрел на носки своих начищенных до блеска башмаков.
– Якобинский террор – побочное дитя Жиронды, – изрек он. И, поскольку зять смотрел на него в полной растерянности, пояснил: – Я пришел к этому выводу в результате углубленного изучения войны в Вандее. Видишь ли, в то время практически велись две войны: одна против монархии, а другая – против оппозиционеров республиканского правительства. Вот отсюда и заговоры, преступления, политические убийства. Врагов видят повсюду. Так рождается извращенная логика, видящая в массовом уничтожении средство разрешения политического конфликта.
– Ты приехал, чтобы рассказать мне все это? – спросил пораженный Андреа.
Мими безутешно покачал головой. Присцилла бросилась в кухню варить кофе. Андреа протянул тестю пачку сигарет.