Пока колеса отмеряли километр за километром, Пенелопа вспоминала прекрасный старинный дом, прохладные залы бельэтажа, расписанные фресками, комнату Мортимера, где она провела столько счастливых часов, барочный фонтан во дворе. Перед поворотом на Бергамо она остановилась у бензоколонки, чтобы заправить машину. Приближалась гроза. Не успела Пенелопа отъехать от заправки, как по стеклу ударили первые крупные капли. Похоже, дождь устраивает ей засаду всякий раз, когда она пускается в путь, усмехнулась Пенелопа. Но по мере приближения к Бергамо гроза стала удаляться к западу. Пенелопа обогнула район новостроек и начала подъем к старому городу. Проехав под старинными городскими воротами, увенчанными каменным венецианским львом, она оставила автомобиль на платной стоянке неподалеку от палаццо Теодоли.
Узенькая, вьющаяся, как змейка, улочка привела ее к воротам, но, прежде чем войти, Пенелопа решила собраться с духом. Вот сейчас она закончит очень важную главу своей жизни, поставит последнюю точку. Она уже знала, что скажет Мортимеру при встрече: «Обзаведись семьей. Женись и не думай больше обо мне».
Она глубоко вздохнула и решительным шагом вошла в ворота. Мортимер сидел на парапете фонтана посреди двора. Над ним, потрясая трезубцем и отбрасывая длинную тень, возвышался величественный Нептун. Весь остальной двор был залит солнцем, миртовая живая изгородь сверкала еще молодой, не потемневшей, умытой недавним дождем листвой.
Волосы у него были коротко острижены. Он заметно похудел, черты прекрасного лица заострились. На нем были легкие серые брюки, белая рубашка-поло и синий блейзер. Услыхав ее шаги, он поднял голову и улыбнулся ей.
– Господи, какой ты бледный, – прошептала она, пока Мортимер обнимал ее.
Их последняя встреча произошла два года назад. Они увиделись на премьере музыкальной комедии в «Новом театре». Имя Пенелопы стояло на афише: она была автором текстов песен. В тот вечер она пришла насладиться заслуженной славой. С ней были Андреа и Лючия.
В первом антракте, когда вся публика высыпала в фойе, Андреа предпочел остаться в партере и поболтать с коллегами, музыкальными критиками, а Пенелопа с дочерью стали пробиваться в буфет. Им хотелось послушать первые отзывы зрителей.
Она сразу узнала Мортимера, хотя он стоял к ней спиной. Невозможно было не узнать эту гордую осанку, царственную посадку головы, густые темные волосы, вьющиеся колечками на затылке.
– Иди купи, что хочешь, и захвати нам всем карамелек, – торопливо проговорила Пенелопа, сунув дочери денег. – Встретимся в зале.