Когда ей было шестнадцать, в июле и августе она подрабатывала в этом киоске – к крайнему неудовольствию бабушки и под тяжкие вздохи Ирены. Прежде чем войти на открытую площадку перед экраном, дети протягивали ей купюру в пять тысяч лир и просили: «Пепе, дай нам бутылку воды. Той, которая шипит». Это звучало солиднее, чем просто «газировка».
В те годы она и ее подружки часто спрашивали себя, что их ждет в будущем.
– Я буду настоящей дамой, как моя мама, – говорила София.
Это означало, что она надеется удачно выйти замуж, жить по-прежнему на улице Капуцинов, проводить свои дни за игрой в гольф, а вечера – за игрой в бридж.
Доната разрабатывала свои планы, полагаясь на звезды.
– Я выйду замуж за человека, который будет достойным отцом моим детям, и открою астрологическое бюро. У меня будут солидные клиенты, я буду жить припеваючи.
А Пенелопа вздыхала:
– Я бы хотела всегда быть влюбленной.
В то время ей было меньше лет, чем теперь ее дочери Лючии.
Она вышла из ванны. В шкафчике на стене обнаружились увлажняющие кремы для тела и для лица. Пенелопа торопливо высушила волосы, переоделась в голубые полотняные брюки и белую шелковую блузку и вернулась в гостиную. На террасе хлопотала Чезира, убирая со стола чайную посуду. В небе сгущались грозовые облака.
– Доктор пошел отдохнуть, – объяснила она.
– Но уже пора ужинать, – возразила Пенелопа.
– У него был трудный день. В последнее время он быстро устает, – покачала головой верная служанка. – У меня на плите готовятся овощной суп и оладьи из кабачков. Помню, они вам нравились. Захотите поужинать, только скажите мне, синьора.
– Я подожду, пока доктор встанет, – сказала Пенелопа, усаживаясь в кресло.
Ей казалось, что она видит страшный сон. На этот прекрасный замок, где когда-то она проводила часы счастья, опустилась тень смерти.
– Вы даже черешен наших не попробовали. А ведь Тито собирал их специально для вас, – упрекнула ее служанка.
– Мне очень жаль, но я не могу проглотить ни одной, – извинилась Пенелопа.
– Я вас понимаю. Но сегодня вы здесь, и он счастлив. Моя синьора почти всегда с ним, друзья часто его навещают, но мне кажется, ему от этого только хуже, – добавила Чезира уже на пороге.
Пенелопа увидела сыплющий за окном частый дождь и кожей ощутила ледяное дыхание одиночества. «У смерти друзей нет», – сказал ей Мортимер. Жестокие слова, но в них была правда. Она яростно ударила кулаком по подлокотнику кресла. Это был жест отчаяния. Примириться с жестокой реальностью ей было не по силам.
Покинув гостиную, она вошла в комнату Мортимера и тихонько прикрыла за собой дверь. На ночном столике горела лампа. Он спал. Она на цыпочках подошла к постели. Из-под белоснежной простыни выглядывала обнаженная рука – все еще красивая.