Гортензия де Богарне вытаращила глаза: ее изумила решительность, прозвучавшая в голосе подруги. Эти слова были произнесены так серьезно, с таким глубоким чувством, что не вызывали никакого желания посмеяться над ними. К тому же, если Гортензия решила выйти замуж за Мармона, она скорее всего добьется своей цели. Ей должно повезти. Подумав так, падчерица Бонапарта ограничилась тем, что в ответ на странную тираду просто пожелала подруге счастья.
Увы, ослепленный окружавшей его красотой, молодой полковник едва скользнул взглядом по девушке, когда хозяин дома представлял их друг другу. Здесь, на этом празднике, было слишком много прекрасных женщин. Они уделяли такое внимание любимцу генерала Бонапарта, что он просто не мог заметить такую малышку!
Полными разочарования глазами Гортензия смотрела, как тот, кого она уже успела полюбить всем сердцем, перепархивает от одной красавицы к другой, танцует и смеется, прекрасно обходясь без нее.
– Ничего-ничего, – сказала она самой себе сквозь зубы, – пусть пока развлекается, женится-то он все равно на мне!
Дочь человека, способного собрать в своих руках самое большое в Европе состояние, должна была обладать сильным характером!
Назавтра она снова встретилась с Мармоном у госпожи Тальен, на следующий день – у госпожи де Флерье. На этот раз он обратил внимание на юную красавицу. Ее очарование не осталось незамеченным. Полковнику польстило безграничное восхищение, которое он прочел в глазах девушки. Невинность и простодушие, которыми она так выгодно отличалась от всех остальных женщин, остановили его взгляд. Они немного поболтали о том о сем. Живость ума Гортензии и ее воспитанность совершенно пленили молодого полковника.
– Мне очень жалко, мадемуазель, что я не могу остаться здесь надолго. Я был бы счастлив встретиться с вами снова!
– Значит, вы покидаете Париж, который так в вас нуждается?
– Генерал Бонапарт нуждается во мне куда больше, – не без гордости ответил Мармон, – было бы нехорошо заставить его ждать…
Действительно, на следующий день он уехал. Гортензия заявила отцу, что непременно хочет выйти замуж за прекрасного Огюста. Перрего, который был настоящим финансистом, нахмурил брови. Одно дело – устроить праздник в честь какого-то вояки, совсем другое – отдать ему свою дочь. Банкир мечтал найти для Гортензии солидного мужа, способного при необходимости ему наследовать. Родной сын банкира, к величайшему сожалению, никакого интереса к делу отца не проявлял. Какое-то время Перрего даже подумывал о молодом Лаффите. Этого юношу, исполненного высоких достоинств, он нанял на работу только из-за того, что увидел, как тот подбирает с земли булавку во дворе особняка. Конечно, у Лаффита не было ни громкого имени, ни сверкающего мундира, ни особого богатства, но, черт побери, он-то пойдет далеко, даже очень далеко! Достаточно увидеть, как он пожирает Гортензию глазами побитой собаки, чтобы понять, что он в нее без памяти влюблен. Но как заговорить о каком-то Лаффите с девушкой, покоренной блестящим Мармоном?