– Здесь мелководье. Иногда энергия выбивается даже на поверхность воды. А где Фэа, там и демоны. Первый закон планеты Эрна. – Он кивнул на затычки, которые Дэмьен держал в руке. – В следующий раз, как увидите огни, сразу же затыкайте уши. Или отправляйтесь в каюту, да не забудьте сказать моим людям, чтобы они вас заперли. Ясно?
– Не сомневайтесь, – кивнул Дэмьен.
Он подумал о том, что за видение пережила в эти минуты девочка. О том, попала ли под их очарование Хессет. И подосадовал, что у него не хватает мужества подойти к Тарранту, одиноко и безмолвно стоявшему на носу корабля, и спросить, что за образы разбередили сирены в его душе. Как будто Охотник начал бы с ним откровенничать… с ним или с кем угодно другим.
Вздохнув, он посмотрел на воду. Темная теперь – но темная естественным цветом, а не от крови. Свободная – пусть и временно – от колдовства.
«Море Сновидений, – подумал он. – Удачное название».
Но когда это море останется позади, он горевать не будет.
Корабль им попался узкий, с низкими и тесными каютами, что для человека такого высокого роста, как Дэмьен, не говоря уж о Тарранте, было чревато опасностью пасть жертвой клаустрофобии. Но имелся здесь и кое-какой комфорт: было тепло, было место, чтобы уединиться, и место, где можно посидеть в компании. На корабле постоянно поддерживали огонь, потому что холод в море стоял чудовищный, а котелок кофе, подвешенный над очагом, сулил и более непосредственную возможность погреться. Кофе был отвратительным, просто отвратительным, зато обжигающе горячим. И Дэмьен пил уже третью чашку этого пойла.
Он сидел у огня рядышком с Хессет; Джеральд Таррант стоял перед ними, словно выказывая тем самым презрение к их беззащитности перед холодом. Йенсени за столом возилась с игрушками, которыми облагодетельствовал ее Владетель. Это были игральные карты местного образца – протектор, регент и Мать вместо валета, короля и дамы, и металлическая головоломка, представляющая собой фрагменты мозаики, которые требовалось собрать воедино. Таррант, судя по всему, раздобыл их в Эсперанове, чтобы отвлечь мысли девочки от более насущных проблем, и следует признать, что задуманное более чем удалось ему. Дэмьен, с одной стороны, был благодарен Охотнику за то, что он не позабыл и о такой мелочи, а с другой – стыдился того, что сам не проявил надлежащего отеческого внимания. Впрочем, не следовало забывать о том, что Владетель некогда был примерным семьянином, хотя мысль об этом по-прежнему казалась Дэмьену дикой.
– Ну, – вздохнул он. – И что теперь?