Катрин кивнула.
– Беги!
Катрин выскочила за дверь, держась поближе к стене.
Жюльетта напряженно ждала: вдруг сейчас раздастся крик. Это значило бы, что один из негодяев бросился за ее подругой.
Катрин добежала до двери в колокольню, распахнула ее и исчезла внутри.
Страх чуть-чуть отпустил Жюльетту, но она подождала, чтобы убедиться, что за Катрин нет запоздалой погони. А потом она промчалась несколько метров, отделявших кельи учениц от колокольни, взбежала по трем ступенькам, пересекла порог и захлопнула за собой дверь.
Темнота.
Сердце Жюльетты отчаянно колотилось. В изнеможении от пережитого она прислонилась к окованной бронзой дубовой двери. Понемногу ее глаза привыкли к темноте, и она смогла различить длинный пролет спиральных деревянных ступенек, ведущих в звонницу. Позади лестницы по открытому двору струился лунный свет. Катрин, конечно, увидела, что южный двор пуст, и сделала второй шаг к свободе. Жюльетта выпрямилась и с готовностью направилась к открытой двери.
– Надеюсь, ты не собираешься уйти отсюда, гражданка?
Ноги Жюльетты буквально приросли к полу.
Из мрака от спиральной лестницы отделилась маленькая стройная фигура мужчины. В одной руке он держал шпагу, в другой – моток веревки.
– Твоя маленькая подружка так спешила, что я не успел спуститься с колокольни и задержать ее. Однако я уверен, кто-нибудь другой перехватит этот нераспустившийся цветочек. Я мельком увидел ее, пока она не выбежала за дверь.
Девочка весьма хорошенькая. Хотел погнаться за ней, а тут в колокольню прибежала ты.
Жюльетта отступила на шаг, не сводя глаз со шпаги. Она была так близка к свободе. Матерь Божья, она не хотела умирать!
– Ну что ж, ты немного тощая, но не так уж непривлекательна. Разреши представиться. Я Рауль Дюпре. А как тебя зовут, малютка? – Мужчина сделал шаг вперед, вглядываясь в ее лицо.
Жюльетта не ответила.
– Может, ты хочешь, чтобы я бросил тебя той банде во дворе?
– Не говорите глупостей. Разумеется, не хочу.
– Очень мудро. Боюсь, добрым сестрам и твоим соученицам приходится несладко. Это достойно сожаления, но у меня это единственный способ доставить моих патриотов в Париж для исполнения революционного долга. И я должен был дать им возможность утолить свою исстрадавшуюся от воздержания в тюрьмах плоть с помощью прекрасных аристократок.
– Они насилуют и монахинь.
– Что ж, марсельцы не слишком любят церковь. – Дюпре покачал головой. – Должен признаться, зрелище такого разгула плоти и крови возбудило меня, но я питаю отвращение к объедкам. Поэтому я и позвонил в колокол. – Дюпре хохотнул. – Я рассчитывал поймать для себя юную девственницу. К несчастью, твоих подружек расхватали, как только они высыпали за дверь, и я уже опасался, что меня лишат удовольствия. – Он прижал кончик шпаги к горлу Жюльетты. – Боишься?