На эти слова я не отозвался. Невелик вес. Зато хватит денег домой добираться.
Марк улыбнулся, глядя на железо. Конечно, он не заметил, как я прихватил его из купеческой ухоронки.
– Встать можешь, Ильмар?
Я попробовал.
– Нет пока. Да не стой ты, парень, помоги ноги растереть…
– Не можешь – это хорошо, – вдруг сказал Марк.
Глаза у него были виноватые, но не слишком.
– А ноги ты сам разотрешь. Ладно? Мне пора, Ильмар-вор. Спасибо тебе за все, теперь разойдемся.
У меня челюсть отвисла.
Хелен захохотала, откидывая голову. Радостно и неподдельно.
– И тебе спасибо, Ночная Ведьма, – сказал ей Марк. – Ты и впрямь лучшая из лучших.
– Никуда тебе не деться, Маркус. – Она перестала смеяться. – Все равно ведь схватят. Сам знаешь.
– Знаю, – согласился он.
– Повинись, мальчик. Повинись и сдайся. Дом простит…
– А вот это уже не твое дело, – отрезал Марк. – За себя бойся.
– Ты что же, гаденыш, уходишь? – Ко мне вернулся дар речи. – Я тебя от рудника избавил, а ты бросаешь? Да я тебя придушу, щенок!
Мальчик повел в воздухе рукой. Губы его шелохнулись.
Я первый раз увидел, как лезут в Холод при ярком свете, и так близко.
Просверк – солнечный луч на острие, что выползает из ниоткуда.
Порыв ветра. Холодного ветра.
Марк стоял с кинжалом в руке и смотрел на меня.
– Достойный поступок для мальчика твоей крови, – сказала вдруг Ночная Ведьма. Марк ее будто и не услышал. Протянул мне нож, держа за лезвие, как положено.
– За мое спасение, Ильмар-вор, жалую тебя клинком Дома и титулом графа… – он замялся, – графа Печальных Островов.
Хелен от хохота упала на землю. Ударилась сломанной рукой, застонала, но смеяться не перестала.
– Владей по праву, применяй с честью.
Я машинально взял клинок. Посмотрел на узорную рукоять, на протравленное лезвие.
И впрямь – герб Дома. Аквила – орел, парящий с мечом в лапах.
Неужто Марк так родовит, что с малолетства вправе титулы жаловать?
– Прощай, Ильмар-вор.
Марк повернулся и пошел. Спина все же напряженная была, будто боялся он, что метну кинжал. Но шел ровно и не спеша. По песку, через кусты, все дальше и дальше.
– Граф Ильмар, позволено ли будет бедной летунье присесть в вашем присутствии?
Хелен стояла надо мной, слегка согнувшись в насмешливом поклоне.
– Хозяин Печальных Островов, почему вы так спешно покинули свои ленные владения?
Она не удержалась, снова прыснула, как молоденькая глупая девчонка. Уселась рядом, сказала почти ласково:
– Граф… Граф-вор.
– Не смейся, летунья, – сказал я. – Все воры. И графы тоже. А над больным смеяться – последнее дело. Тебе руку сломало, мальчишке ум растрясло…