С окончанием летнего сезона ресторан был закрыт, и до заморозков функционировал лишь бар, куда заходили согреться чашечкой кофе, и не только, любители морских пейзажей.
Четверо «волонтеров» приехали к «Иве» за полчаса до назначенного срока.
Дудиков и Серафимов, вооруженные парой «скорпионов», сопровождали Валерия Лацюка на его личном «Ауди». Николай Норкин остановился в нескольких сотнях метров от ресторана, скрывшись в глубине большой искусственной рощи. Его джип никто не мог видеть, зато летняя площадка была как на ладони. Даже ивы со своими вислыми ветвями не заслоняли обзор.
Опустив боковое стекло, Кела достал с заднего сиденья самозарядный карабин Симонова, оснащенный мощным оптическим прицелом, потом вставил в ухо наушник портативного приемника.
Передатчик с микрофоном находился на пиджаке Лацюка. Так прикрывающие его «волонтеры» постоянно находились в курсе происходящего и в нужную минуту могли прийти на помощь. Хотя все были в глубине души уверены, что в первый раз до стрельбы не дойдет. Но, как говорится, береженого и бог бережет.
Из «Ауди» они вышли одновременно, Валерий Лацюк в дорогом костюме из шотландской шерсти не спеша направился в сторону открытой площадки. Семафор, безмятежно попыхивая сигаретой, встал у живой изгороди, держа под наблюдением выход из бара.
Янки остался возле машины, только расстегнул короткую кожаную куртку и положил правую руку на ремень рядом с кобурой, в которой находился взведенный пистолет-пулемет «скорпион».
Едва Лоцман вошел в освещенную зону летней площадки, к нему приблизился высокий незнакомец.
– Добрый вечер, Валерий Михайлович, это я вам звонил, – здороваться с милиционером за руку мужчина не стал, а, указав на сервированный столик, предложил: – Давайте присядем, разговор предстоит серьезный, и с кондачка его не обговоришь.
– В отличие от нашей телефонной беседы сейчас вы говорите без малейшего акцента, – присаживаясь на легкий стул из ажурного металла, заметил Лоцман. На встрече он ожидал увидеть кого-то из тех, кто присутствовал на записи убийства пленных солдат. Участие постороннего человека могло означать что угодно, вплоть до провокации контрразведки. Если чекистам попались архивы полевого командира сепаратистов иорданца Абу и, соответственно, кассета, то после идентификации «главных героев» съемки контрразведчики, обуреваемые желанием отомстить за погибших солдат, запросто могли взять их с поличным.
– Кавказский акцент я изобразил, чтобы вы не подумали, что это чья-то глупая шутка, – садясь напротив, с улыбкой произнес незнакомец.